Однако шевельнувшееся в душе чувство обиды не родилось -
формально Билякевич был прав, а форма для юриста не пустяк. Тем не менее,
Валентин ни на миг не усомнился в своем предположении, не сомневаясь, что
оно будет подкреплено соответствующими доказательствами, за которыми дело
не станет - основные события произошли на глазах у многих людей.
Предположение вскоре подтвердилось. Но лишь отчасти...
То, что вечером 28 июня в ресторане "Сосновый бор" с мужчиной в
темно-серой рубашке была не кто иная, как Лариса Яворская, установила
Галина Юрко. Желая как можно скорее подкрепить свою догадку неопровержимым
доказательством, она тем же утром выяснила, что Лариса является студенткой
третьего, а, вернее, уже четвертого курса педиатрического факультета
мединститута, и к тому же с начала марта нынешнего года работает на
полставки медицинской сестрой 6-й детской поликлиники в поселке
Октябрьском, откуда до ресторана "Сосновый бор" не больше десяти минут
езды рейсовым автобусом. Не довольствуясь этими сведениями, Галина вызвала
сержанта Бессараба и вместе с ним поехала в 6-ю поликлинику. И хотя она
утверждала, что опознание произошло незаметно для Ларисы, Ляшенко не был
уверен в этом. Он отчитал Галину за такую самодеятельность. Она надулась,
но затем была вынуждена признать, что погорячилась.
- Опознать по всем правилам ее смогут другие свидетели, - глядя
виновато на Валентина, сказала она. - Главное, что мы теперь знаем
достоверно: это была Лариса Яворская.
В какой-то мере Галина была права, и Валентину - в который раз -
передалось ее нетерпение, желание безотлагательно выяснить все в этом,
казалось бы, несложном, но почему-то не дающемся в руки деле.
Едва Галина ушла, Валентин вызвал дежурную машину и поехал в бюро
судебно-медицинской экспертизы.
Сторожук еще не мог сказать что-либо определенное.
- Характер перелома таков, что надо говорить о двукратном
травмировании: падение с мотоцикла, как я предвидел, не прошло для Зимовца
бесследно. Кроме того, имел место ушиб головного мозга, что, очевидно,
сказалось на последующем поведении Зимовца - так считает профессор
Пастушенко. Судить о том, когда был получен ушиб: во время первого или
второго падения, трудно. Я направил материал на гистологический анализ.
Послушаем, что скажут лаборанты.
- Но второе падение усугубило первичную травму?
- Безусловно.
Это было, пожалуй, самое главное. Они помолчали, потом Ляшенко
спросил:
- Зимовца можно было спасти?
- Радикальное вмешательство при таком положении было рискованным.
Врачи имели основание надеяться, что молодой организм преодолеет кризисное
состояние.
Валентин отметил, что на сей раз Сторожук более осторожен в своих
выводах.
- И все-таки на операционном столе были бы какие-то шансы? - решил не
отступать он.
- Все зависит от искусства хирурга.
- Профессор Яворский пошел бы на такую операцию?
- Скорее всего.
- А ассистент Новицкий?
- Паша? - неожиданно улыбнулся Сторожук. - Не думаю. Хотя парень он
рисковый, но такие операции ему еще не по плечу.
Вопросы на судебно-медицинские темы исчерпали себя, но Ляшенко
подумал, что Сторожук может помочь ему и в другом: коллега и сосед
покойного профессора Яворского, он, несомненно, знает Ларису...
- Валентин Георгиевич, я не готов к такому разговору, - нахмурился
Сторожук. - Вы хотите, чтобы я характеризовал дочь человека, которого
глубоко уважал, и при этом рассчитываете на мою объективность. Но мне
известно, для чего вам нужна такая характеристика, и я волей-неволей буду
кривить душой, опасаясь, как бы не сказать того, что могло бы повредить
Ларисе, к которой, признаться, отношусь с симпатией - до сих пор она мне
казалась порядочной девушкой. И вообще, почему вы обратились ко мне? Мы с
Ларисой отнюдь не ровесники, у нас с ней мало общего, и поэтому я не могу
судить о ней. Не лучше ли вам обратиться в деканат факультета, к ее
однокурсникам?
- Вопросы, которые у меня возникли, касаются семейных отношений, и я
посчитал, что лучше задать их вам, чем кому бы то ни было. Я понимаю: вы
всего лишь сосед, но какое-то мнение о Ларисе и окружающих ее людях у вас
сложилось.
- А вы хитрец, - погрозил ему пальцем Сторожук. - Хитрец и дипломат.
Вот уж не знал, за вами таких качеств... Ну, ладно, коли так обстоит дело,
придется удовлетворить ваше любопытство. Но предупреждаю, что буду
опираться только на достоверно известные мне факты.
- Это меня вполне устраивает, - поспешил заверить его Ляшенко.
- Сюда Матвей Петрович приехал, когда Ларисе было лет тринадцать, или
что-то около этого, - начал рассказывать Сторожук. - Его первая жена
умерла, и переезд в наш город был связан не только с предложением
возглавить кафедру неврологии и нейрохирургии, но и с довольно смелым для
его возраста решением сочетаться вторым браком - ему уже перевалило за
пятьдесят. Хотя, с другой стороны, его можно понять: в ту пору Надя
Волощук была еще хоть куда! Я так фамильярно называю ее, потому что она -
моя сокурсница. А вообще-то она, Надежда Семеновна, ассистент кафедры
патологической анатомии, весьма импозантная и, надо сказать, деятельная
женщина. До встречи с Яворским она была замужем за доцентом Хоминым.
Несколько лет они жили за границей - Хомин работал экспертом Всемирной
организации здравоохранения. Общих детей у них не было, что, как мне
кажется, явилось причиной развода.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54