Подобно Джону она была ученым без должного
образования, подобно всем жителям селения Алин вынуждена была расти на
скудной каменистой почве.
В извивающихся бликах пламени она могла видеть, как Джон,
жестикулируя, рассказывает Гарету что-то из огромной коллекции своих
душераздирающих историй из жизни Уинтерлэнда. Интересно, о чем он сейчас?
О Жирном Бандите или о своей невероятной тете Матти? В первый раз ей
пришло в голову, что это ради нее, а не только ради жителей Уинтерлэнда
откликнулся он на призыв короля - - ради того, чего ни она, ни их сыновья
не могли получить в этих землях.
"Он собирается платить за это жизнью", - в отчаянии подумала она,
глядя на Джона. Молчаливые руины Эмбера, казалось, смеялись над ней из
темноты, и все отчетливей становился шепоток в сердце, что это был его
выбор, а не ее. Она могла лишь то, что могла - бросить занятия и
последовать за ним. Король послал приказ, пообещал награду - и Джон
подчинился королю.

Еще пять дневных переходов к югу от Эмбера - и местность снова начала
очищаться. Леса сменились пологими наносными склонами, скатывающимися к
Уайлдспэ - северной границе земель Белмари. Страна тянулась пустынная, но
это уже было не кладбищенское запустение Уинтерлэнда - временами
попадались фермы, похожие на маленькие крепости, да и дорога стала вполне
проходимой. Стали встречаться первые путники (в основном торговцы,
направлявшиеся на север и на запад) с новостями и слухами об ужасе,
поразившем землю с пришествием дракона, и о беспорядках в Беле из-за
высоких цен на зерно.
- А что, не так, что ли? - говорил тщедушный торговец с лисьей
мордочкой, ведший за собой целый караван груженых мулов. - Урожая теперь с
этим драконом не жди, зерно сгниет на полях, а гномы, которых теперь в
Беле целые банды, перекупят хлеб у честного люда с помощью своего
жульнического золота.
- Жульнического? - удивился Джон. - Они добывают его в шахтах и
плавят, где же здесь жульничество?
Дженни украдкой пнула его в лодыжку: чтобы выслушать новости до
конца, не стоило раздражать рассказчика.
Торговец сплюнул в канаву на обочине (упаси боже, не на дорогу!) и
вытер рыжеватую седеющую бороду.
- Это не дает им права отнимать хлеб у простого народа, - сказал он.
- Кроме того, ходят слухи, что они сообщаются со своей братией в Халнате,
да-да! Говорят, они снюхались с правителем Халната, похитили наследника,
единственного сына короля, и теперь держат его в заложниках.
- А могло быть такое? - спросил Джон.
- Еще как могло! Правитель-то - колдун, разве не так? А от гномов
вообще добра не жди - только и норовят, что учинить в столице мятеж да
измену.
- Мятеж да измену? - не выдержал Гарет. - Гномы - наши верные
союзники с незапамятных времен! И розни между нами никогда не будет!
Торговец покосился на него подозрительно, но проворчал только:
- Оно и видно! Попрошайки они и предатели...
Дернул за узду первого мула и оставил путников одних посреди дороги.
А вскоре они встретили и самих гномов - группу беженцев в набитых
скарбом повозках и телегах, окруженных вооруженной охраной. Они беспокойно
уставились на Джона близорукими глазами янтарного или бледно-голубого
цвета из-под низких широких бровей и нехотя ответили на его вопросы о том,
что сейчас происходит на юге.
- Дракон? Да, он залег в Ильфердине, а король даже не послал туда
войска, чтобы согнать его! - Глава гномов поигрывал мягкой выпушкой своих
перчаток, легкий ветер вздувал шелк его странного одеяния. Охрана позади
кавалькады посматривала на незнакомцев с подозрением и беспокойством,
словно опасалась атаки трех человек. - Что касается нас, то, клянусь
Сердцем Бездны, мы получили сполна от людского рода, бравшего с нас
вчетверо за жилье, в котором бы устыдились жить даже слуги, и за пищу,
достойную крыс. - Его голос, высокий и тонкий, как и у всех гномов, был
полон ненависти, порожденной ненавистью. - Без золота, получаемого из
Бездны, их город никогда бы не был выстроен, хотя ни один человек не
заговорит с нами на улице, разве что проклянет. В столице теперь
распускают слухи, что мы вступили в заговор с нашей братией, бежавшей в
Халнат. Клянусь Камнем, это ложь, но только лжи и верят нынче в Беле.
Со стороны телег, повозок, крытых носилок донесся гневный шепоток -
бессильная ярость тех, кому еще никогда в жизни не приходилось ощущать
беспомощность. Дженни, сидящая тихо в седле Лунной Лошадки, осознала
вдруг, что впервые видит гномов при свете дня. Их широко раскрытые, почти
бесцветные глаза были плохо приспособлены к сиянию солнца, а чуткий слух,
различающий шорох крыльев летучей мыши в темноте пещер, был, наверное,
терзаем гомоном людских городов.
- А что король? - спросил Джон.
- Король? - Пронзительный, словно свистулька, голос снова исполнился
злобы, а сутулые плечи гнома передернулись от пережитого унижения. - А
королю все равно, что будет с нами! Наше добро осталось в Бездне, его
подгреб под себя дракон, и мы теперь можем торговать лишь под честное
слово, а ему верят все меньше и меньше в городе, где хлеб так дорог. А
королевская шлюха тем временем держит голову короля на своих коленях и
отравляет его разум, как отравляет она все, к чему прикоснется, как она
отравила даже самое Сердце Бездны!
Дженни услышала сзади свистящий выдох Гарета; глаза юноши сверкнули
гневом, но он не сказал ничего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102