Дженни хотелось верить, что Сэмми сумел найти вкус в сохлой пышке.
— А какая она, твоя страна? — спросила Гвенни.
— Ну, страна как страна, но от Ксанфа, конечно, отличается. У нас нет ни гоблинов, ни драконов, ни — во всяком случае, у большинства из нас, — магических талантов. И все кого я знаю — кроме, конечно, людей — с виду как я. То есть остроухие и четырехпалые.
— А у тебя что, уши острые? — Гвенни напрягла глаза. — Смотри-ка, и правда, а я и не заметила. А пальцы.., ты не обсчиталась?
Дженни подняла ладошку, Гвенни свою, и девочки соприкоснулись пальцами. Ладошки оказались одинаково изящными, пальчики одинаково миниатюрными, но у гоблинской девочки их было на один больше.
— А у наших эльфов по пять пальцев, — указал Че. — Я думаю, в Ксанфе она уникум.
— Кто?
— Я хочу сказать, что другой такой, как она, нет.
— Ну, разве это не здорово! — захлопала в ладоши Гвенни.
Дженни смотрела на это чуточку иначе, но спорить не имело смысла.
— Чем бы запить завтрак? — сказала она.
— Мама по утрам поит меня невкусными полезностями: заряженкой или сложноквашей, — отозвалась Гвенни, наморщив носик.
— Интересно, а… — начала Дженни.
— Надо попробовать, — с ходу ухватил ее мысль Че.
— Еще как надо, — поддержала компанию Гвенни.
Они направились к двери, причем оказалось, что Сэмми спит хоть и посреди комнаты, но на пути Дженни, а не Гвенни. Девочка просто перескочила через него, как привыкла делать дома. Так что место котик нашел, да и вкус в пышке — судя по тому, что от нее не осталось ни крошки, — тоже.
В ответ на стук в дверь опять заглянул Придурок.
— Принеси шипучки, — сказала Дженни. — Любого сорта, лишь бы хорошей.
Гоблин кивнул и очень скоро вернулся с тремя бутылками лимонада. Поблагодарив его, Дженни, уже собралась пить, но вдруг вспомнила кое-какие рассказы Электры и ей стало любопытно. Электра говорила, что заточенная внутри бутылки шипучка злится и, если бутылку потрясти, может устроить потрясающее извержение.
— А ты когда-нибудь… — спросила она Гвенни, прикрыв горлышко пальцем.
— Затыкала так бутылку? Нет, а что?
— Не уверен, что это правильно, — заметил Че.
— Но тебе же всего пять лет, — напомнила ему Дженни. — Откуда тебе знать, что правильно, а что нет?
— И то верно.
— Вы это о чем? — с недоумением спросила Гвенни.
— А вот о чем! — воскликнула Дженни, встряхнув бутылку. Шипучка вспенилась, обрызгав Гвенни личико.
— Ой! — воскликнула та. — А как это делается?
— Вот так.
Дженни показала. Гвенни усвоила. Занятие оказалось столь увлекательным, что вся троица расплескала большую часть напитка, прежде чем попробовала его на вкус. Вкус был так себе — шипучка оказалась не лимонадом, а лимоненадом, но все так запыхались, что были рады и этому. Но вид у всех троих был еще тот — и платья девочек, и шкурка Че основательно промокли.
— Что у вас тут случилось?
Все трое подскочили. И увидели Годиву.
Та сначала нахмурилась. Но потом, взглянув на тщетно пытавшуюся отряхнуть платье Гвенни, смягчилась. Ее дочурке нечасто выпадал случай пошалить.
— Приведите себя в порядок, — сказала она и, повернувшись к Дженни, спросила:
— Ты говорила с Че?
— Да.
— А ты, — обратилась она к кентавру, — принял решение?
— Нет.
Ни говоря ни слова, Годива удалилась.
— О чем это мама? — не поняла Гвенни.
— Нам и вправду надо привести себя в порядок, — сказала Дженни. — И, пожалуй, мне надо ввести тебя в курс дела. Пойдем, я помою тебя губкой, а заодно и поболтаем.
— А меня кто помоет? — разочарованно пробурчал Че.
— Мы обе, — ответила Дженни.
— Вот это здорово.
Им пришлось попросить еще воды, а когда девочки стали мыться, Че без напоминания отвернулся и закрыл глаза.
— Твоя мама говорит, что ты можешь стать правительницей Горба, но только в том случае, если здешний народ не прознает о твоем плохом зрении.
— Это верно. Если прознают, они вышвырнут меня из горы на съедение дракону, а гоблинатором станет Горбач.
— Это кто?
— Старший побочный сын моего отца.
— А он хороший?
Гвенни скорчила рожицу.
— Он самый скверный десятилетний сквернавец, какого только можно представить.
— Так вот, твоя мама решила, что если привести тебе кентавра, ты могла бы ездить на нем верхом, а он — видеть все вокруг и сообщать тебе о происходящем так, чтобы никто не мог догадаться о твоих слабых глазках.
Тогда ничто не мешало бы тебе сделаться вождем.
— Надо же, а мне и в голову ничего подобного не приходило! — воскликнула Гвенни. — Может быть, она и права. Кентавры, они ведь очень умные.
— Для этого она и привезла Че. Но ничего не выйдет, если он не согласится.
— Но ты же вроде сказала, что ему только пять лет.
— Но и тебе не завтра претендовать на место вождя.
К тому времени вы бы оба подросли и ты вполне могла на нем ездить.
Девочки уже помылись, переоделись в чистенькие платьица и принялись чистить Че.
— А как мама доставила тебя сюда? — спросила его Гвенни.
— Похитила.
— Это обычный гоблинский способ. Значит, ты не хотел приходить сюда?
— Конечно. Меня никто и не спрашивал.
— Извини, — вздохнула Гвенни. — Конечно, ты вовсе не обязан здесь оставаться. Я скажу маме, чтобы тебя отпустили.
— А ты, Гвенни? Что будет с тобой? — спросил он.
— Какая разница? — пожала плечами девочка. — Это все равно не жизнь.
Сердечко Дженни упало. Бедняжка Гвенни проживет не дольше, чем ее тайна, а без помощи Че тайна, рано или поздно, будет раскрыта. И тогда власть получит скверный сквернавец, что не сулит никому ничего хорошего.
— Я еще не решил, — заметил Че.
— Но ведь это было нехорошо — украсть тебя у твоей мамы. Так нельзя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111