Я… — неожиданно она осеклась. — Ой, а что это у тебя?
— Крыло.
— У тебя есть крылья?
— Я крылатый кентавр. Летать, правда, пока не умею, но со временем смогу.
— Никогда не слышала о крылатых кентаврах.
— Неудивительно: до моих отца и мамы таких в Ксанфе не было вовсе. Во всяком случае в наше время.
Мы мечтаем положить начало новому виду.
— Ну, тогда совсем беда. Нельзя положить начало виду будучи пленником.
— Не совсем так. Если я соглашусь стать твоим спутником, я смогу пойти куда угодно, если ты согласишься пойти со мной. Вряд ли меня будут держать под стражей.
Гвенни кивнула.
— Конечно, ведь кентавры никогда не изменяют слову. Но добиваться твоего обещания таким способом — не правильно.
— Важно, чтобы мое решение было правильным, — сказал Че. — И, боюсь, мне не под силу принять его самостоятельно. Поэтому предоставляю право решить за себя тому, кому доверяю.
— Это кому?
— Дженни.
Дженни подскочила.
— Что ты, Че?! Я не могу! От этого решения зависит вся твоя жизнь!
— И все-таки тебе придется! — Че вскинул голову на уже знакомый ей упрямый манер. — Придется, потому что решать надо, а мне это не под силу.
— Хорошо, — вздохнула Дженни. — Раз ты так настаиваешь… Но мне надо как следует подумать.
— Ну, а пока ты думаешь, — озабоченно спросила Гвенни, — мы можем оставаться друзьями?
— Конечно! — воскликнула растроганная Дженни. — Кстати, то, что я буду думать, не помешает мне подсказывать тебе, что где, и со мной ты, пожалуй, сможешь появляться среди гоблинов.
— Ой, спасибо! — Гвенни подскочила от радости. — Я так люблю гулять, но раньше без мамы не могла.
Дженни кивнула, проникаясь все большим сочувствием. Необходимость принимать решение тревожила ее, но то, что это не придется делать немедленно, несколько успокаивало. Она невольно сравнивала себя с Дольфом, тоже стоявшим перед дилеммой, от решения которой зависела жизнь одной из его невест. И его собственное
счастье.
Конечно, нельзя сказать, чтобы в ее случае все обстояло точно так же — взять хотя бы то, что она, Гвенни и Че принадлежат к разным видам, — но общего очень много.
Один мальчик, две девочки, причем обе старше него, и необходимость выбора, от которой зависит жизнь одной из них. Выбирать должен он, а это очень трудно. Тем паче, что все трое относятся друг к другу с симпатией.
Правда, о свадьбах-женитьбах у них речь не идет. И Че отказался от права выбора, предоставив это Дженни, поскольку у нее нет заинтересованности в результате.
Впрочем, тут же поправилась девочка, это не совсем так. Она оказалась в весьма затруднительном положении, ведь к чему бы она ни склонилась, это повлияет на жизнь одного существа, свободу другого, да и на ее судьбу тоже.
Ведь она пошла с кентавром к гоблинам, чтобы не оставлять его в одиночестве, без поддержки друга. Но как раз друг-то у него здесь появиться может, и какой! Гвенни нуждается в нем, а она славная чудесная девочка, да вдобавок еще и принцесса. Или, как тут у них в Горбу называется дочка главаря.., может быть, горбушка? Но так или иначе, надобность в Дженни отпадала и она оказывалась примерно в том же положении, что и Электра в случае женитьбы Дольфа на Наде. Сама-то ведь она никакая не принцесса и даже не горбушка, а простая девочка, заброшенная в чужой мир. Дома, в Двухлунии, все родные, небось, сходят с ума от тревоги, не понимая, куда она могла запропаститься. Но дыру, сквозь которую она попала сюда, заткнули; да ей бы все равно не найти обратной дороги.
Даже с помощью Сэмми, потому что единственное, чего не мог найти кот, — это собственный дом.
— Ты почему такая грустная? — спросила Гвенни.
Дженни еще не нашла, что ответить, когда за нее заговорил Че:
— Она оказалась вдали от дома и в разлуке с близкими. Как и я. Это не больно-то веселит.
— Как бы я хотела отправить вас обоих домой, — сказала Гвенни, — да и сама с удовольствием отправилась бы с вами.
— Но тебе предстоит стать вождем! — возразила Дженни.
— Я предпочла бы иметь друзей.
Дженни уразумела, что ее новая знакомая нуждается в друге не меньше, чем Че. И он, и Дженни имели немало друзей там, где они жили; проблема заключалась лишь в том, что судьба оторвала их от дома. А Гвенни дома, но друзей у нее нет и не было. Так что ей ничуть не легче, чем им.
— Пойдемте погуляем по горе, — предложила Дженни, прежде всего желая отвлечься. — Я буду говорить тебе, что вижу, а ты растолковывать мне, что это значит.
— Не уверен, что это разумно, — заметил Че. — Другие гоблины услышат ваш разговор и сообразят: с Гвенни что-то не так.
Об этом Дженни не подумала.
— Может, я буду говорить шепотом? — пролепетала она, но тут же поняла, что так проблемы не решить. — Наверное, надо придумать какие-то условные знаки. Только не думаю, что я смогу усвоить что-нибудь мудреное.
— А вот я бы мог, — заметил Че. — Наверное, Годива выбрала тебе в спутники кентавра отчасти и по этой причине. Выработать условный, неизвестный никому, кроме нас, язык довольно просто. Нужна система сигналов, но не зрительных, — поскольку со зрением у Гвенни неважно, — а звуковых или осязательных. По мне, так осязательные лучше всего: отрицание или утверждение можно выразить простым поворотом головы или взмахом хвоста, а для более сложных понятий придумать комбинации посложнее.
— Боюсь, что сейчас для меня все это слишком мудрено, — призналась, поразмыслив, Гвенни. — Погулять-то мне хочется, и даже очень, но, наверное, не стоит выходить прежде, чем я со всем этим освоюсь. Если Горбач прознает о моих слабостях — мне конец, а он, скажу я вам, пролаза первостатейный.
— А мы здесь потренируемся и посмотрим, нельзя ли использовать заодно и магию, — предложил Че.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111