Он лишь закусил губу, дернул усом и застыл в ночи среди обломков.Стиснув рукоять кинжала, шевалье внимательно наблюдал за загадочным домом.А там в это время бушевали страсти, хотя все собравшиеся и держались внешне с ледяным спокойствием. Беседу вели королева Екатерина Медичи, астролог Руджьери и найденыш Деодат. Родители и сын…Последуем же в темный дом за графом де Марийяком, как раньше мы уже входили туда вместе с Пардальяном. Сейчас Екатерина не писала писем. Ее волновало лишь одно: согласится Деодат посетить ее или нет?Руджьери безмолвствовал, посматривая на королеву с растущей тревогой.— Я вовсе не намерена убивать его этим вечером, — заявила Екатерина. — Пока я решила испытать его, заглянуть ему в душу, выведать все его сокровенные мысли. Если он окажется таким, каким мне хочется его видеть, если я почувствую в нем свою кровь, свою породу, он останется в живых. Я понимаю, Рене, ты — отец. Но я не просто мать, я — королева! И я обязана заставить молчать свои материнские чувства, мне нужно помнить о государственных интересах. Если этот человек представляет для меня угрозу — он погибнет!— Екатерина, — вскричал Руджьери, забыв об этикете, — ну чем его жизнь мешает государству?! Ведь никто же никогда не догадается…— В том-то и дело! — перебила своего любимца королева. — Если бы я твердо знала, что эта история навсегда останется лишь нашей тайной, я просто забыла бы об этом юноше. Но жить, каждую минуту опасаясь разоблачения, нельзя…— О, мадам! — в отчаянии простонал астролог. — Скажите прямо: вы уже приняли твердое решение убить его, и молодой человек обречен!— Но ведь никто не выносил ему смертного приговора! По крайней мере пока. Я желаю лишь одного — чтобы мой сын, мой обожаемый Генрих мог спокойно править этой страной. Генрих унаследует трон после того, как Господь призовет к себе нашего бедного Карла. Но нас преследует страшный враг. Или мы разделаемся с ним, или он расправится с нами. Бурбоны, Рене, — вот наши злобные недруги! Жанна д'Альбре коварна и честолюбива. Она стремится возложить французскую корону на голову своего сына, Генриха Беарнского.У меня хватает ума, чтобы понять: я смогу спать спокойно, лишь обезвредив Жанну. Если мы лишим Бурбонов наваррского престола, они станут бессильными. Я устрою так, что власть в Наварре получит человек, безраздельно преданный мне, близкий мне по крови и по духу… Мой милый Генрих будет царствовать во Франции, а тот… тот, нелюбимый сын, может взять себе Наварру.Руджьери скорбно вздохнул. В эту минуту в дверь постучали, и Моревер ввел графа де Марийяка.Моревер тотчас же вышел; видимо, он заранее получил инструкции, потому что ни на секунду не посмел задержаться в комнате.Астролог, подавляя трепет, исподтишка посмотрел на сына.Марийяк не обратил внимания на волнение Руджьери — взгляд юноши был приковал к королеве…«Вот моя мать», — промелькнуло в голове у Деодата.«Это мой сын», — подумала Екатерина.— Сударь, — ледяным тоном обратилась она к нему, — не знаю, понимаете ли вы, кого видите перед собой…— Вы, — сказал Марийяк, душу которого переполнили сыновние чувства, — вы мать… государя Карла IX. Я узнал вас, ваше величество.— Прекрасно! Поговорим откровенно. Мне известно, с какой целью вы прибыли в Париж и с кем здесь встречались, но пока меня это не интересует… Главное для меня то, что граф де Марийяк достойно служит моей кузине Жанне… Вы пользуетесь полным доверием королевы Наваррской. И мне кажется, ее порадует, если известие о моем безграничном к ней расположении привезете ей именно вы.Граф, взяв себя в руки, сдержанно ответил:— Я с готовностью исполню это поручение, ваше величество. Вы можете не сомневаться: ваши слова будут переданы с абсолютной точностью…«Он ни о чем не подозревает, — решила Екатерина, успокаиваясь, — да и с чего бы ему подозревать… «Екатерина почувствовала себя в безопасности, лицо ее просветлело, она заговорила спокойно, но не отрывая проницательного взора от лица Деодата. Когда королева хотела, голос ее звучал напевно, пленяя чарующей музыкой итальянских интонаций.— То, что я сейчас сообщу вам, крайне важно, — сказала она графу. — Пусть вас не изумляет, что я призвала вас поздней ночью сюда и принимаю в присутствии одного только преданного друга, вместо того чтобы пригласить вас в Лувр. Но у меня есть веские основания поступать именно так. Во-первых, мне не хотелось бы афишировать ваше — и еще кое-кого — присутствие в столице. Во-вторых, мое поручение имеет сугубо конфиденциальный характер.Граф почтительно поклонился. Однако он вздрогнул, когда королева заверяла его, что никому не собирается раскрывать тайну пребывания Марийяка в Париже. Может, напрасно считают эту женщину коварной? Ему так хотелось любить ее, пусть молча, пусть издалека, раз уж он не вправе открыто назвать Екатерину своей матерью…А королева продолжала:— Я должна объяснить, почему я выбрала вас… Конечно, я могла бы поручить эту миссию кому-нибудь из моих придворных или выбрать человека из свиты короля. Слава Богу, при французском дворе найдутся люди, достойные вести переговоры с Жанной д'Альбре… Могла бы, например, пригласить к себе старого полковника д'Андело; он столько лет верно служил Генриху Беарнскому. Более того, я думаю, и адмирал Колиньи почел бы за честь выполнить подобное поручение. И, наконец, не буду скрывать: полагаю, мое послание не отказался бы передать принц де Конде. Да я могла бы обратиться с подобной просьбой и к самому королю Наваррскому!..Марийяк не боялся за свою жизнь, но затрепетал, услышав из уст королевы имена тех, кто принимал участие в секретной встрече на улице Бетизи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166