— Разве мы раним друг друга, Жанна? — тихо спросил он.
И снова у него возникло ощущение, что он рискует, оставив ее у себя. Вряд ли он поступает разумно, потворствуя этой одержимости. Но когда он вдали от нее, его душа мучительно ноет.
Жанна слегка отстранилась, упершись ладонями в его грудь.
— Зачем ты пришел, Дуглас?
Он накрыл ее ладони своими, ощущая их тепло и хрупкость. Жанна дрожала, но ее взгляд не потеплел.
Действительно, зачем?
Дуглас выпрямился и отошел к окну, пытаясь разобраться в собственных мыслях. Наверное, проще сделать это где-нибудь в другом месте, но ему не хотелось покидать Жанну.
Он не нуждается в ее утешении, хотя не хочет отказываться от физического наслаждения. Не стремится к забвению — есть вещи, которые он никогда не забудет. И не намерен обманывать себя, притворяясь, будто хочет отомстить за свою дочь.
Так зачем же он пришел?
Во всяком случае, не потому, что она олицетворяет собой его прошлое. Того юноши больше нет. Правда, это не значит, что он не способен влюбиться в нее так же легко, как тот мальчик. И возможно, его чувство будет гораздо сильнее и разрушительнее.
— Чтобы забыться. И приятно провести ночь, — небрежно произнес он, пытаясь скрыть собственное смятение.
Ему хотелось спросить, почему она так поступила с их ребенком, но он сдержался. Вряд ли его устроит ответ.
Вместо этого Дуглас сосредоточил свое внимание на сквере за окном, с каменными скамьями и узорной кованой решеткой, увенчанной острыми пиками. Сквер освещали подвешенные по углам фонари, которые зажигал сторож, нанятый для патрулирования района.
Деньги обеспечили ему удобства, но не душевный покой Дуглас вдруг понял, что не хочет пускать прошлое в этот уютный дом. Прошлому нет места в его жизни, по крайней мере сейчас. Он хочет побыть с Жанной. В любви и согласии.
Помоги ему Боже.
Повернувшись, он обнаружил ее рядом с собой. Ее улыбка завораживала, тая в себе соблазн и проклятие. Она пыталась убить их ребенка, напомнил себе Дуглас. Но даже это обвинение казалось не слишком убедительным, словно он упустил нечто важное в загадке Жанны дю Маршан.
Ладно, он подумает об этом позже.
— В мире полно дураков, — произнес он. — И я один из них. — Дуглас не собирался этого говорить. Впрочем, он не собирался укладывать ее в постель ни в первый, ни во второй раз и знал, что ему не следовало приходить к ней сегодня.
Жанна медленно расстегнула его рубашку и распластала пальцы на его голой груди. Дуглас не шелохнулся, но его мужское естество мгновенно отреагировало, пытаясь вырваться из плена облегающих брюк.
Подхватив Жанну на руки, он понес ее к кровати и усадил на постель. Затем взялся за ворот ее ночной рубашки и медленно разорвал ее до талии.
Она не издала ни звука протеста, словно поощряя его своим молчанием, хотя он едва ли нуждался в поощрений.
Поношенная ткань легко разошлась, обнажив совершенные округлости ее груди. Дуглас обхватил ладонями ее талию и привлек Жанну к себе, сдержав порыв прижаться губами к ее губам. Не сейчас, надо подождать, пока ее глаза потемнеют от желания, а дыхание станет прерывистым.
Нагнув голову, он обвел языком маковку ее груди.
Жанна вздрогнула и издала воркующий звук. Дуглас улыбнулся, когда она обхватила пальцами его затылок, прижав его голову к себе, и продолжил ласку, пока из ее горла не вырвался томный вздох.
Отстранившись, он взглянул на нее в сиянии свечи.
Глаза Жанны были закрыты, руки комкали простыню.
— Посмотри на меня, — тихо произнес он.
Она медленно открыла глаза.
— Я хочу, чтобы ты видела, что мы делаем.
Она кивнула, не отрывая от Дугласа взгляда, когда он принялся ласкать ее грудь.
— Ты очень чувствительна. — Он погладил большим пальцем ее сосок и, когда тот напрягся, лизнул его языком, словно в награду.
— Правда? — сдавленно произнесла она.
Дуглас поднял ее с кровати и осторожно повернул спиной к себе.
— Подними волосы.
Жанна помедлила, затем чисто женским движением подняла вверх густые пряди. Они не были длинными, чуть ниже плеч.
Жанна склонила голову, и он снова увидел шрамы. «Я сделала нечто, что вызвало неудовольствие моего отца».
Неужели граф отослал ее в монастырь из-за их любви? Из-за того, что они тайно встречались? Из-за ребенка, которого она родила?
Вопросы рвались наружу, но Дуглас боялся новых откровений. Он не хотел ненавидеть ее сегодня и не желал, да простит его Всевышний, ничего знать.
Он осыпал поцелуями каждый шрам, затем повернул ее к себе лицом. Глаза Жанны были полны слез. Когда она научилась выражать столько чувств одними глазами? Но он не хочет, чтобы она испытывала благодарность или печаль. Ему нужна ее страсть.
Дуглас снова усадил Жанну на кровать и, сдернув с шеи галстук, обернул его вокруг ее грудей.
— Это шелк, — сказал он в ответ на ее взгляд. Удивление высушило слезы в ее глазах. — Тебе нравится ощущение?
Она кивнула. Дуглас был благодарен ей за молчание.
Он не хотел слышать в ее голосе никаких эмоций, кроме страсти. Он стянул концы галстука, нежно сжав ее груди.
Жанна закрыла глаза.
Концом галстука он потеребил затвердевший сосок, затем подул на него, и тот, казалось, еще больше удлинился.
— Хочешь, я поцелую тебя туда? — спросил он.
Она кивнула.
Дуглас не шелохнулся, пока она не открыла глаза.
— Хочешь, я поцелую тебя туда? — снова спросил он, и на этот раз Жанна заговорила.
— Пожалуйста, — произнесла она тихим гортанным голосом.
— Зачем?
Секунду она озадаченно смотрела на него, затем ее губы дрогнули в улыбке.
— Мне нравится, как ты это делаешь.
Похоже, она не забыла, как они поддразнивали друг друга много лет назад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87