— С ней лучше не спорить, — посоветовал он вполголоса, когда Питер проходил мимо.
Тот скорчил гримасу, очевидно, придя к тому же выводу.
Усмехнувшись, Хэмиш подошел к жене — Уж очень ты строга, дорогая. Позволь мужчине сохранить хоть капельку достоинства.
— Ничего, зато он сохранит руку, — сердито возразила Мэри, глядя вслед Питеру. — Еще немного, и у него началось бы заражение.
Она хотела сказать еще что-то, но Хэмиш заключил ее в объятия и крепко поцеловал. Оторвавшись от ее губ, он перечислил ей на ухо симптомы собственного недуга — Он ужасно раздулся, — сообщил он, скорчив жалостную мину, — и нуждается в срочном уходе — Что ты имеешь в виду? — поинтересовалась Мэри. залившись очаровательным румянцем.
— Как насчет ласки? Или поцелуя?
— Пожалуй, мне следует взглянуть на это жуткое увечье, — сказала она, взяв его под руку.
— Я буду более чем счастлив показать его тебе, — ухмыльнулся Хэмиш, галантно пропустив жену вперед, в их общую каюту.
Оставив Маргарет с портнихой, Жанна направилась в библиотеку, где находился Дуглас.
— Мне кажется, Маргарет нужны очки, — войдя, заявила она вместо приветствия.
Дуглас поднял глаза от бумаг, которые подписывал, и нахмурился:
— Это еще зачем? У нее прекрасное зрение.
Неужели он будет так же упорствовать, как ее отец?
По мнению графа, представительница семейства дю Маршан не могла иметь недостатки.
— Не такое прекрасное, как тебе кажется, — стояла на своем Жанна.
Дуглас отложил перо и откинулся в кресле. К ее удивлению, он не стал спорить и молча ждал продолжения.
— Я слышала, в Лондоне есть очень хорошая фирма, но наверняка и в Эдинбурге найдется мастерская, которая могла бы изготовить для нее очки.
— Зачем тебе это?
Жанна опешила:
— Ты нанял меня в качестве гувернантки Маргарет.
Разве я не должна заботиться о своей подопечной?
Дуглас не ответил и, в свою очередь, задал вопрос:
— Кто приходил, когда я был в Гилмуре?
— Кто приходил? — повторила она. Должно быть, кто-то из его преданной прислуги упомянул о посетителе. — Почему ты не спросил меня об этом раньше?
Он улыбнулся:
— Ждал, пока ты сама расскажешь. Но не дождался.
Потом решил, что это не важно, но, похоже, ошибся. Кто это был, Жанна?
— Мой отец, — сказала она, впервые увидев, что Дуглас Макрей буквально лишился дара речи.
— Я думал, он умер, — вымолвил он наконец.
— Мне он показался очень даже живым сказала Жанна.
— Чего он хотел? Неужели я должен нанять еще одного французского эмигранта?
— Сомневаюсь, что мой отец принял бы твое предложение, Дуглас. Ему еще предстоит понять, что Франция изменилась, а вместе с ней и весь мир Он по-прежнему считает себя важной персоной.
— Но ты же так не считаешь. Почему?
— Мой отец сказал бы, что это потому, что я наполовину англичанка.
— Мне плевать, что сказал бы твой отец Меня интересует, что скажешь ты.
Жанна пожала плечами:
— Видимо, девять лет в монастыре изменили мой образ мыслей.
— В таком случае зачем ты ему понадобилась, Жанна?
Почему бы не сказать правду?
— Не ради меня самой. Я перестала быть настоящей дю Маршан девять лет назад. — Она потрогала пальцами медальон и улыбнулась. — Ему понадобился медальон моей матери.
— Зачем?
— Во всяком случае, не из сентиментальных соображений. Вначале я подумала, что он хочет предъявить его семейству Сомервиль, чтобы доказать родство с ними Но они вымерли, как и дю Маршаны. Титул унаследовал дальний родственник моей матери.
Он нахмурился:
— Тем не менее ты могла бы поселиться сними — Возможно, — согласилась она. — Но я предпочитаю жить собственной жизнью и ни от кого не зависеть. В монастыре я стала упрямой. Сестры, наверное, пришли бы в ужас от этого факта.
Дуглас обошел вокруг стола и остановился перед ней.
— И от твоего поведения, полагаю, тоже.
Жанна виновато улыбнулась.
— Ты стала даже красивее, чем в юности, — неожиданно произнес он. — Порой мне кажется, что глаза обманывают меня и ты не можешь быть настолько прекрасна. Но стоит мне увидеть тебя, и я снова пленен.
Он погладил ладонью ее вспыхнувшую щеку.
— Ни у кого нет такой восхитительной кожи, как у тебя. Жанна. И румянца, нежного, словно лепесток розы на рассвете Он обвел кончиком пальца контур ее рта.
— Твои губы созданы для поцелуев. Когда ты говоришь, я наблюдаю за движением твоих губ, вместо того чтобы слушать.
Он склонил голову и приник к ее губам в поцелуе.
Руки Жанны обвились вокруг его шеи. Прошло несколько долгих мгновений, прежде чем она нашла в себе силы отстраниться и отошла к окну, пытаясь овладеть собой. Интересно, сознает ли Дуглас, как велика его власть над ней? Предложи он заняться любовью прямо здесь, на ковре, она наверняка пришла бы восторг.
— У меня есть для тебя подарок, — произнес Дуглас.
Удивленная, она оглянулась через плечо:
— Подарок?
Он подошел к книжному шкафу, высившемуся за его письменным столом, распахнул нижние дверцы и вытащил какой-то предмет. Вернувшись к Жанне, он протянул ей коробку.
Поставив ее на письменный стол, Жанна осторожно развязала сиреневую шелковую ленту и отложила ее в сторону, прежде чем открыть коробку. Внутри лежала ночная рубашка из тончайшего полотна, отделанная изящным кружевом.
Даже в Париже у нее не было такой красивой вещи.
— Взамен той, что я порвал, — виновато произнес Дуглас, заставив ее затрепетать. — Ты скучала по мне, Жанна?
«Ода!»
— Я обещал не приходить к тебе ночью, но ждал, когда ты позовешь меня. Почему ты ничего не сказала?
Жанна с улыбкой подняла глаза.
— Я начинаю думать, что тебе не нравятся наши занятия любовью, — поддразнил он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87