Затем выдвинул лезвие трости ровно настолько, чтобы быстро выхватить его в случае необходимости.
— Ты переоценил мое значение для Дугласа Макрея, — сказала Жанна.
— Едва ли. Думаю, Макрей тебя очень высоко ценит.
Не мог же он забыть Париж?
Пораженная, она крепко сцепила пальцы, стараясь не выказывать эмоций.
— Как ты узнал?
— О, я постарался выяснить, кто отец твоего ребенка.
И мог бы продемонстрировать ему всю степень своего недовольства, не покинь он Париж с такой поспешностью.
— Если ты получишь рубин, то вернешься во Францию?
Граф помрачнел:
— Не сейчас. Возможно, после того, как это безумие закончится и аристократия займет положенное ей место.
Жанна была благодарна судьбе за возможность увидеть его в истинном свете. Обстоятельства лишили его высокого положения и богатства, но он продолжал цепляться за мысль, что принадлежит к числу избранных. Он искренне полагал, что общепринятые правила и нормы поведения неприменимы к графу дю Маршану. По этой причине он со спокойной совестью приговорил к смерти собственную внучку и заточил в монастырь дочь.
— Ты намерен убить меня? Или просто оставишь здесь? — Жанна посмотрела на крыс, которые притаились в углу, сверкая черными бусинками глаз, свирепые и голодные. — Чтобы эти твари выполнили за тебя работу?
— Что ж, это решило бы проблему, не так ли?
Услышав звук шагов, Жанна обернулась, чтобы предупредить Дугласа о ловушке. Вряд ли отец позволит ему уйти отсюда живым. Но, к ее удивлению, это оказался вовсе не Дуглас, а ювелир, Чарлз Толбот.
— Я знал, что вы попытаетесь надуть меня, — сказал он.
— Что вы здесь делаете? — спросил граф, поднявшись со стула.
— Я мог бы задать этот вопрос вам, граф. Похищение было запланировано на завтра.
— Я передумал и не счел нужным сообщить вам об этом.
— Очевидно, вы собирались продать рубин без моей помощи. Вы уже нашли покупателя?
Жанна переводила взгляд с одного мужчины на другого. Каким образом Чарлз Толбот оказался замешанным в планы ее отца?
— Где Маргарет Макрей? — спросила она.
Мужчины с раздраженным видом повернулись к ней.
— Что вы с ней сделали? Зачем вам ребенок, когда у вас есть я? Отпустите девочку, и я достану вам рубин.
Толбот сделал нетерпеливый жест, отмахнувшись от ее слов:
— Я ничего не знаю о ребенке. Мне известно лишь одно: ваш отец — французский хорек. Обманет кого угодно.
— Неужели вы полагаете, что меня волнует ваше мнение, Толбот? — пренебрежительно уронил граф. — Ваше оскорбление я воспринял как комплимент. — Он посмотрел на Жанну:
— Ты уже несколько часов бубнишь об этом отродье. Уверяю тебя, я ее не похищал. Хотя, если бы я знал, что ты так привязана к девчонке, то, возможно, поступил бы иначе. Что же касается камня, ты его отдашь.
Насколько я помню, тебе не слишком нравится боль.
Жанна смотрела на него, испытывая странное чувство — как если бы кто-то остановил ее на улице Эдинбурга и представился, утверждая, что он ее отец. Она не испытывала к нему ни ненависти, ни симпатии. Она не знала его. И не желала знать. Он был пародией на человека, отклонением от нормы, чудовищем, с которым ее связывало родство. Бессмысленно надеяться, что ее мать изменила мужу и что она дочь другого человека, а не графа дю Маршана, когда у них одинаковые черты: те же глаза, та же форма носа, та же полуулыбка.
Толбот взглянул на нее:
— Рубин у вас, мисс дю Маршан?
Она покачала головой:
— Нет. Но я знаю, где он.
— Не говори ему, — приказал граф.
Жанна пропустила его реплику мимо ушей.
— Если вы отпустите Маргарет, я отдам вам рубин.
— К сожалению, я не понимаю, о чем вы говорите. Но возможно, нам удастся прийти к соглашению.
Жанна улыбнулась, стараясь не подать виду, что охотнее заключила бы сделку со змеей.
Ее отец двинулся к Толботу так медленно, что ювелир ничего не заметил. Не видел он и того, что граф держит свою трость как дубинку.
Жанна ощутила ужас, догадываясь, что у него на уме.
— Вы никогда не собирались поручать мне продажу рубина, не так ли?
— Совсем наоборот, — возразил граф. — Однако вопреки вашим ожиданиям это не принесло бы вам пользы.
— Вы набитый дурак, граф, если думаете, что я позволю вам надуть себя.
— Вы наглец, Толбот. Впрочем, чего еще ожидать от мелкого лавочника.
Свет фонаря осветил улыбку Толбота, не коснувшуюся его сузившихся глаз.
— Здесь не Франция, граф. А я не ваш лакей, — Жаль, — отозвался дю Маршан. — Будь мы во Франции, я приказал бы вас убить.
У ювелира не было шанса ответить. Граф занес руку над его головой, и Жанна вскрикнула, услышав свист лезвия.
В следующее мгновение прогремел выстрел, оглушительно громкий в тесном пространстве комнаты.
Граф обернулся; на его лице застыло удивление. Покачнувшись, он медленно повалился к ногам Жанны.
Услышав выстрел, а затем крик Жанны, Дуглас рванулся вперед. Он не испытывал такого страха с младенчества Маргарет. Скользя на сырых ступеньках, он наполовину скатился, наполовину съехал с крутой лестницы.
Кровь застыла у него в жилах, когда Жанна снова закричала. Ворвавшись внутрь, Дуглас увидел незнакомого мужчину средних лет, нависшего над Жанной. Прежде чем тот успел нанести очередной удар, Дуглас бросился на него и опрокинул на пол.
На какое-то время он потерял способность мыслить и совершать разумные действия. Он хотел только одного: уничтожить негодяя, посмевшего напасть на Жанну. Почувствовав чью-то руку на своем плече, он стряхнул ее, но рука не отставала, продолжая тянуть и дергать.
— Дуглас, — повторял нежный голос, словно зов сирены.
Наконец звуки начали проникать в его сознание. Он услышал прерывистое дыхание мужчины, лежавшего под ним, глухие удары собственных кулаков, молотивших по лицу противника, и умоляющий голос Жанны, повторявшей его имя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87