А вместо этого его так и подмывает спросить, почему ей понадобилось столько времени, чтобы ощутить потребность заботиться о собственной дочери. Почему она не сделала этого раньше? Почему обрекла ее на верную смерть?
Жанна была единственным человеком на свете, который мог лишить его выдержки, терпения и присутствия духа. Она обладала этой властью в юности и сохранила ее сейчас. Возможно, именно это и выводило его из себя.
Он не какое-нибудь тупое животное, чтобы покорно идти на бойню. И тем не менее ведет себя как последний олух, разрываясь между похотью и негодованием.
Забравшись в карету, Дуглас сел спиной к лошадям, наблюдая за своими спутницами. Хотя чертами Маргарет пошла в его семью, глядя на них, каждый бы понял, что они родня: привычка резко вскидывать подбородок, яркая белозубая улыбка и заразительный смех у обеих не оставляли в этом сомнений.
Порой ему казалось, что Жанна сознательно отказывается признавать собственного ребенка.
Дуглас хмуро уставился на нее, но она не смотрела в его сторону. До той последней ночи она ни разу не заговаривала о прошлом. И ни разу не упомянула, что родила ребенка. Неужели ей не снятся по ночам кошмары? Неужели она никогда не испытывает угрызений совести? И ни разу не пожалела о том, что сделала?
— Что мы собираемся смотреть, папа?
— Потерпи, — сказал Дуглас, заставив себя улыбнуться.
Маргарет повернулась к Жанне:
— В последний раз, когда я ездила на склад, там были такие красивые маски, мисс дю Маршан! И шары, которые гудели как ветер, если их потрясти.
— Наверное, в них был песок, — предположил Дуглас.
— А еще там были тигриные шкуры и слоновьи клыки. Но будьте осторожны, мисс дю Маршан, а то заблудитесь, — сказала Маргарет, повторяя указание, данное ей при первом посещении склада. Тогда ей было пять лет, вспомнил Дуглас, и сооружение поразило ее своими размерами. Зато теперь она изучила его вдоль и поперек.
Лошади громко стучали копытами по булыжнику. В этой части города было не много транспорта. Они ехали по Принсес-стрит, широкой улице, застроенной только с одной стороны, что позволяло ее обитателям беспрепятственно наслаждаться видом Эдинбургского замка.
Центр города составляли прямые улицы, перекрестки И площади, спланированные таким образом, чтобы обеспечить простор и удобство для наиболее влиятельных жителей. Те, кто не мог позволить себе дворцовые палаты, ютились на узких улочках старого города на юго-востоке Эдинбурга.
Жанна улыбнулась какому-то замечанию Маргарет и указала на расположенный на холме замок. Дуглас не слышал слов, но не сомневался, что она рассказывает о каком-то предании или легенде. Глаза ее блестели, на лице светилась улыбка. Никакой тайны, никакой печали. Похоже, роль гувернантки вполне ее устраивает, а вот роль матери, увы, показалась слишком обременительной.
Чем больше он узнает о ней, тем меньше понимает.
Глава 26
Лит, морской порт Эдинбурга, был оживленной гаванью, где швартовались как морские корабли, так и суда, совершавшие прибрежные рейсы. На причале, принадлежавшем Макреям, стояло несколько судов, ожидавших .разгрузки. Неподалеку высились складские помещения с надписью «Братья Макрей», выведенной черными буквами, достаточно крупными, чтобы их можно было видеть с большого расстояния.
Не приходилось сомневаться, что семейство Макрей играет немалую роль в Лите, да и во всей Шотландии.
Только что поступившие товары хранились в крайнем справа складе. В левом трудились пятьдесят семь клерков, работавших на судоходную компанию Макреев. Среднее строение предназначалось для сортировки груза. Часть товаров отправлялась в магазины или покупателям, заказавшим их заранее. Самый ценный груз, включая золотые и серебряные слитки, хранился в сейфе на втором этаже, где размещалась контора.
Дуглас всегда считал, что своим успехом обязан слаженному коллективу из семидесяти человек, работавших на него. Каждый из них стремился к благосостоянию и свободе. Дуглас обеспечивал первое, предоставляя своим служащим приличную плату за приличную работу.
Когда-то он думал, что плавание с Хэмишем научило его всему, что необходимо знать о жизни и людях. Но настоящей школой стали для него последующие шесть лет с каждодневными уроками по становлению «Братьев Макрей». Некоторые из его идей эдинбургское общество воспринимало с изумлением, а порой и с осуждением.
Если кто-либо из его сотрудников испытывал финансовые затруднения, Дуглас считал нужным предложить ему помощь. Узнав, что один из служащих лишился дома, Дуглас создал фонд, доступный для всех, кто работал в компании. Удивительно, но услугами фонда они пользовались лишь в крайних случаях.
Вдобавок Дуглас ввел сменную работу, что позволяло людям зарабатывать себе на жизнь, не горбатясь с рассветало заката. Воскресенье считалось выходным, а если прибывал корабль, разгрузка откладывалась на следующий день.
В случае рождения детей или болезни близких служащим предоставлялся отпуск — еще одно нововведение, не получившее распространения ни в Эдинбурге, ни в Лите. Дуглас посещал каждую свадьбу, похороны и крестины и за последние шесть лет стал крестным отцом шестерых детей.
Произведенные им изменения не только способствовали стабильной работе, но и создавали ощущение, что «Братья Макрей» — большая дружная семья. Люди не уходили от Дугласа, а когда появлялись дополнительные вакансии, на них претендовало множество желающих.
Карета остановилась перед средним зданием. Дуглас первым выбрался наружу, за ним Маргарет и, наконец, Жанна. Он протянул ей руку, чтобы помочь выйти из экипажа, и она вложила в нее свою ладонь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87