Особенно в области живота и зада.
Он потянулся, крякнул, нагнулся вперед, назад, как бы разгружая позвоночник. Подвигал из стороны в сторону своим огромным задом и вдруг совершенно неожиданно хрипло запел: «Скажи, не правда ли, красотка... трам-там-там...»
Зрелище, учитывая всю его нелепость, было смехотворным. Вид этого огромного толстозадого животного, раскачивающего задницей, будто чудовищным маятником, заставил нас всех покатиться со смеху.
Даже Сэмсон позволил себе слегка улыбнуться. Он ткнул пальцем в мою сторону и спросил:
– Не желаешь ли потолковать со своим дружком, Шелл? Ты с ним... на короткой ноге, не то что мы.
Я пожал плечами. Сэму нечего терять. Да и остальным тоже. Он отошел в сторону, я встал на его место и взглянул на Кларенса Ладлоу. У него было открытое, почти комическое лицо. Большие квадратные зубы делали его похожим на лошадь, особенно когда он улыбался.
– Привет, братец! – сказал я, и он в ответ молча расплылся в улыбке, показывая лошадиные зубы. Вид у него был совершенно безобидный. – Поклянись, – продолжал я, – что будешь говорить правду, чистую правду и только правду!
Он начал было повторять за мной, но потом остановился и склонил набок голову.
– Да ладно! Обещаю. – Лицо его приняло выражение притворной торжественности. – Но я знаю свои права. И требую, чтобы ко мне относились как к обманщику.
Я рассмеялся:
– Не сомневаюсь, ничего другого и ждать не стоит. Послушай, Ладди, почему бы тебе во всем не признаться? Что тебе терять? Даже если дело дойдет до суда, разве мало судей, которые не способны обвинить преступника?
Ладди заржал и, стукнув кулаком по столу, затряс огромной башкой:
– Такие слова мне по душе! Ей-богу, Скотт. Ты мне всегда нравился, приятель. Ты просто об этом не знал.
– Ну да. Хочешь сказать, ты с Рыкуном не бросил жребий, кому меня шлепнуть? Ему пришлось взять это на себя, ведь ты не мог поднять руку на парня, который тебе так нравится.
В ответ лишь молчаливая улыбка.
– Ладди, я был там, учти. И знаю, что произошло. Ты сидел в машине с Маком, а Рыкун поджидал меня. А потом ты с Маккиффером уехал в его «линкольне».
– Выходит, ты знаешь больше меня. Мне ничего такого не известно.
– Тогда разреши просветить тебя. Ты и Рыкун настигли Мака, когда он звонил мне. Скрутили его и били, пока он не выложил вам все, вплоть до места, где у него была назначена встреча со мной. Это ясно из того, что в условленном месте меня ждал не Маккиффер, а Рыкун.
Я умолк, но Ладди только воскликнул:
– Ну, даешь!
– Кто-то должен был остаться с Маком, который, вероятно, был еще жив, пока вы не убедились бы, что он сказал правду. И этот кто-то был ты, Ладди.
– Очень интересно. Но ты меня с кем-то спутал.
– Как бы не так! Я могу тебе даже сказать, почему ты удирал на «линкольне». Когда Маккиффер раскололся, он наверняка сказал, что сообщил мне о том, как вы с Рыкуном преследовали его. Так что, обнаружив Рыкуна, я понял, что ты притаился где-то поблизости. И ты знал, что мне это известно.
– Не понимаю, о чем ты говоришь.
– Прекрасно понимаешь! Где бы ты ни был, – ждал ли на автозаправочной станции, увидев, как я проехал, или выехал на Сайпресс-роуд, собираясь, как было оговорено, подхватить Рыкуна, которого уже не должна мучить отрыжка, после того как он успешно отправил на тот свет Шелла Скотта, – ты наверняка слышал один очень громкий выстрел из 45-го калибра, потом четыре выстрела подряд из калибра поменьше, а через несколько секунд еще один.
Я сделал паузу. Ладди молчал. Но я заметил, как он нервно скреб ногтем большого пальца указательный.
– Ты, Ладди, конечно же можешь по звуку отличить автоматический пистолет 45-го калибра от револьвера 38-го калибра. А это означает, что ты понял: последние пять выстрелов были сделаны из моего кольта. Или, говоря иначе, Рыкун мертв, а Шелл Скотт жив. Поскольку твой «дорогой приятель» остался жив и знал, что ты находишься где-то поблизости, то благоразумно решил смыться.
Ладди сохранял на лице маску равнодушия, но от веселости, которую он демонстрировал минуту назад, не осталось и следа.
– Ладди, – с улыбкой сказал я, – сразу после того, как я выпустил те пять пуль в Рыкуна, я выбежал на дорогу как раз в тот момент, когда ты пронесся мимо в машине Маккиффера с ним на переднем сиденье. Я видел, как он согнулся, наверное, был без сознания. А ты, братец, сидел за рулем.
– Но ведь было темно... – Нет, он не проговорился. Инстинктивная хитрость опять спасла его. Он осекся всего на какую-то долю секунды и тут же продолжал: – Ни за каким рулем я не сидел. А если бы и сидел, ты не смог бы меня разглядеть, где бы ни стоял.
Это был единственный раз, когда он проговорился, вернее, едва не проговорился. Разговор наш продолжался еще несколько минут, но все было без толку.
– Признайся, Скотт, ты все это выдумал. Скажешь, нет?
– Наверное, это просто совпадение, Ладди, что вчера, в воскресенье, как сообщили мне надежные люди, ты чуть не убил Маккиффера тремя выстрелами из обреза для охоты на слонов.
– Сообщили? Кто? Кто эти надежные люди? Уж не Вонючий ли Стэнли? Ты с ним говорил?
– С Вонючим?
– Да. Так ни одному его слову верить нельзя. Он скорее дышать перестанет, чем врать. Он же вздохнуть не может, если не соврет. Вот поэтому ему так тяжело дышать. Ведь он что ни скажет, все как раз наоборот.
Я покачал головой:
– Нет, это был не Вонючий. Ладди, не проще ли признаться, что ты огрел Мака по голове, а потом выкинул из машины, когда несся по Сайпресс-роуд со скоростью девяносто девять миль в час?
– Кто? Я? Ты что, Скотт, спятил? Я говорил уже, я прогуливался, масон совершал.
Я отступился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65