– У меня осталось совсем немного глины, к тому же я использую ее не один раз. – Он взглянул на Джоан и опять улыбнулся своей доброй улыбкой, а она улыбнулась ему в ответ. – Ну хорошо, я продам вам часть.
Джоан с удивлением наблюдала, как Риз вытащил из кошелька еще несколько монет. Он взял маленький комок глины и бросил его в корзину. Глины было совсем немного, но ее хватит, чтобы слепить статуэтку. Или две чашки. Новые невысохшие чашки она могла бы завтра показать гончарам как доказательство того, что лепила их сама.
– Я, пожалуй, сам отнесу это домой, – сказал Риз. – С глиной корзина сильно потяжелела.
Это было очень мило с его стороны. Он часто бывал добрым, но не в такие моменты, как тот, когда Риз выкупал ее контракт или грозился ее совратить. Может, сегодня он был подчеркнуто добрым, стараясь загладить свою вину?
Риз занес корзину в кухню и вышел через зал. Как только он ушел, Джоан схватила глину и, положив ее на стол под деревом, уставилась на комок, ковыряя его пальцем. Было бы здорово вылепить статуэтку. В последние несколько недель она представляла себе несколько статуэток, которые хотела бы вылепить, но, так как у нее все равно не было печи для обжига, Джоан могла бы вылепить из той же глины несколько статуэток, одну за другой.
Нет, все-таки лучше сделать из этой глины чашки. Не так интересно, но гораздо полезнее в данной ситуации.
Джоан полностью погрузилась в свои мысли, но вдруг испугалась, услышав рядом чьи-то шаги.
Риз все-таки не ушел: положив перо на стол, он поставил рядом чернильницу.
Джоан смотрела на эти предметы, а потом – опять на комок глины. Она вспомнила о пергаменте, который все еще лежал в корзине. Сегодня было так здорово ходить по лавкам и болтать на разные темы.
Она сжала податливый комок, и ее пальцы погрузились в глину. На ощупь очень хорошая.
– Спасибо тебе, что помог мне найти материал. Я отдам тебе деньги.
– Это подарок. Я бы не вынес, если бы не смог заниматься своим ремеслом. Думаю, и для тебя это нелегко.
Джоан была глубоко тронута такой заботой, но не хотела принимать от него никаких даров. Она найдет какой-нибудь способ, чтобы отплатить ему, даже если он никогда об этом не узнает.
Возможно, стоит начать лепить статуэтку, а потом переделать ее в чашки.
– Джоан, мастер Джеймс и мастер Нейл не будут ждать тебя завтра. Они оба решили, что в качестве работника красивая женщина им не нужна.
Его тихие слова разрушили состояние эйфории. Она изумленно посмотрела на Риза.
– Ты видел? Ты следил за мной? Говорил с ними после того как…
Внезапно черты лица Риза стали жесткими.
– Хорошо, что я так поступил. Далеко не все люди, которые работают с глиной, настолько сговорчивы, как Джордж. Если они согласились встретиться с тобой и посмотреть на образцы, это совсем не значит, что они готовы купить твое мастерство.
– Они бы непременно наняли меня, если бы увидели мои работы.
– Ты хороший мастер, но они лучше.
– Совершенно верно. Мне было бы чему поучиться у любого из них. У меня появилась бы возможность научиться работать с гончарным кругом. Ты не имел права вмешиваться!
Его глаза вспыхнули, черты лица стали резкими и суровыми. Джоан внезапно все поняла, и гнев исказил ее лицо.
– Ты сделал это не для того, чтобы защитить меня, а потому, что решил оставить меня здесь, ты не хочешь меня отпустить. – Она подняла глину и бросила ее на стол. – Ты рассчитывал отвлечь меня вот этим!
Риз не отвечал, но ответ читался в его твердом взгляде.
– Что ты им сказал? Какими словами испортил то, что я с таким трудом начала?
– Я сказал, что ты принадлежишь мне.
Эти слова прозвучали холодно и жестко.
Джоан охватила ярость. Она почувствовала, как сжались ее челюсти.
– Нет, каменщик, я принадлежу себе, не забывай об этом!
Глаза Риза вспыхнули, он наклонился и поднял ее со скамьи.
Сердце Джоан бешено заколотилось, когда она увидела его лицо.
– Да, ты принадлежишь только самой себе, Джоан, и я всегда помню об этом, – он нес ее на руках. – Я никогда ничего не забываю, никогда не забуду и об этом, но и ты не забудь, – его губы приникли к ее губам в долгом настойчивом поцелуе.
Она позволила поцеловать себя скорее от невероятного испуга, чем по доброй воле. Риз застал ее врасплох, вот и все. Джоан неистово убеждала себя в этом, тогда как бешеный вихрь страсти овладевал Ризом все сильнее и сильнее. Джоан теряла силы от безудержного влечения.
Настойчивые поцелуи осыпали ее лицо, страсть делала их горячими и возбуждающими. В эти несколько мгновений победа, поражение и восторг сменяли друг друга с невероятной быстротой. Джоан почти сдалась. Риз обхватил ее лицо руками и посмотрел в глаза.
– Да, ни ты, ни я не забудем этого.
Выражение его лица было слишком жестким и суровым.
– Да, ты будешь говорить мне, что ты принадлежишь только себе и что у меня не может быть на тебя никаких прав. Но сначала скажи мне, почему ты так сильно боишься рискнуть и потерять эту мнимую свободу?
Джоан была зла на саму себя за то, что еще тогда, под деревом, она позволила поцеловать себя; она негодовала на собственную слабость, из-за которой ей пришлось искать защиты у мужчины. Она знала, что нравилась ему, он страстно желал ее.
Джоан злилась в основном на себя, но при этом досталось и Ризу за то, что он, сам того не желая, заставлял ее думать о том, о чем она думать не хотела: о чем-то отвратительном, ужасном, таящемся где-то в глубине ее сознания, о чем-то сжавшемся, невидимом, но все еще живущем в ее душе.
Она выплеснула на Риза весь свой гнев, пытаясь выразить его словами:
– Ты делаешь вид, что своим постоянным вмешательством защищаешь меня, но это не так, каменщик, это больше не так с того момента, как ты забрал меня из мастерской плиточника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116