Такой способ ей не подходит, для нее это табу.
Она должна дать ему понять, как это безнадежно, как мучительно.
– Для меня наслаждение длится лишь до определенного момента, а затем все меняется. Я с самого начала говорила тебе, что не могу дать тебе того, что ты хочешь, что в каком-то смысле я ненавижу мужчин.
Он только сильнее обхватил ее руками и посмотрел долгим, внимательным взглядом. Слишком долгим, слишком внимательным. Она ожидала совсем не такой реакции.
– Ты отдалась своему жениху, Джоан? Этот вопрос шокировал ее.
– Ты отдалась ему?
– Нет.
– Значит, когда он погиб, ты все еще была девушкой?
Он нащупал ее болевые точки. Джоан опешила от такого вмешательства в свою жизнь.
– Однако я не думаю, что и сейчас ты девственница. Я ошибаюсь?
Она стиснула зубы.
– Нет. Теперь ты удовлетворен? Теперь оставишь меня в покое?
– Я хочу знать, почему ты боишься пойти до конца? Почему думаешь, что наслаждение внезапно должно оборваться?
Джоан боролась с вихрем тягостных воспоминаний, выпущенных на волю его вопросами, но они все равно терзали ее сердце.
– С тобой что-то случилось, когда пришло войско Мортимера? После того, как мужчины твоей семьи были убиты и ты осталась без защитника? Поэтому ты хочешь заработать денег и нанять рыцаря? Ты мечтаешь отомстить не только за потерю семьи и дома?
Она не могла ответить, не могла смотреть ему в лицо. Она хотела, чтобы он перестал расспрашивать ее об этом. Джоан так сильно хотела этого, что в отчаянии подняла лицо, предлагая ему свой поцелуй, чтобы отвлечь от этих болезненных для нее расспросов.
Он принял предложенное, но не поцеловал ее в ответ, лишь мягко отстранил, словно знал, зачем она это делает.
– Джоан, тебя взяли силой?
Она почувствовала себя униженной, во рту все пересохло от отчаянного усилия скрыть свой позор. Страх, отвращение, оглушающая тоска взорвались в ней.
И злость на Риза. Ну почему он не хочет оставить ее в покое? Зачем нужно было бередить ее рану, ковырять ее до тех пор, пока ее защита не ослабла? Зачем было снова погружать ее в прошлое? Неужели лишь для того, чтобы потешить свое самолюбие, убедиться в том, что ее отказ не был отказом подчиниться ему.
С трудом удерживая глупые слезы, которые она поклялась никогда никому не показывать, Джоан резко отбросила его руки и взглянула ему в лицо с такой яростью, какой никогда еще не испытывала в своей жизни.
Он хочет знать? Ему зачем-то это нужно? Тогда, черт подери, пусть знает!
– Меня не насиловали и не принуждали, – она повернулась и уверенно направилась к повозке. – Я пошла на это по собственной воле. Я продала себя.
Глава 14
Дьявол в его душе взял верх, и теперь Риз горько сожалел об этом. Оставшуюся часть пути Джоан ехала в полном молчании. Неподвижно, как фигура, высеченная из камня.
Риз обернулся и быстро взглянул ей в глаза. До краев наполненные болью, они как будто стали глубже и не замечали его взгляда и ничего вокруг. Он знал этот взгляд, видел его прежде – таким же был взгляд темноволосой женщины, носившей под сердцем мертвого младенца.
Они вернулись в город за час до заката солнца. Джоан спрыгнула с повозки, как только они остановились у конюшни, и побежала в дом. Риз распряг лошадь и передал ее Марку, как только тот пришел покормить и почистить ее.
– Что это? – спросил Марк, поднимая большой плетеный мешок. – Он довольно тяжелый.
Риз совсем забыл о мешке.
– Это глина.
– Глина? Для Джоан? Позволь, я скажу ей, у нее такой несчастный вид. Это поднимет ей настроение.
– Не надо. Оставь его здесь. Пусть Джоан побудет одна. Позаботься о лошади, а потом можешь идти к своему другу Дэвиду.
Риз отнес мешок в сад, поставил на стол. Поскольку было еще достаточно светло, а Джоан хотела уединиться, Риз снял холст со статуи, намереваясь поработать. Низко наклонив ее, он поставил скамью у ее лица и взял тонкий напильник, чтобы закончить рот.
Святая мученица Урсула. Ложу вождя гуннов она предпочла смерть. С ней погибли еще одиннадцать тысяч девушек, пожелав сохранить свою непорочность, навеки оставшись невестами Христа. Он пришел к выводу, что Урсула ему не нравится, не нравятся и другие святые мученицы, даже если эта статуя ему и дорога.
Чему научила Джоан приключившаяся с ней история? Почему так часто необходимо заключать сделку с дьяволом, чтобы выжить?
Он полностью углубился в работу, и это отвлекло его. Он никого и ничего не замечал вокруг себя. Не замечал он и появившуюся в саду Джоан, пока она не поставила на стол кружку эля.
Несмотря на свое подавленное состояние, она сходила в таверну. Бодрящий напиток стал почти ритуальным: каждый вечер, когда Риз возвращался домой, в зале на столе его ждала кружка холодного эля. Если ночь выдавалась холодной, Джоан обычно разводила огонь в очаге и ставила возле него кресло своего хозяина. Однако он редко грелся у огня. Обычно он нес кружку с элем в кухню и проводил время перед ужином в компании Джоан и Марка.
Риз взглянул ей в лицо, ее грусть разрывала его сердце. Он угадал ее прошлое, но и не подозревал, насколько до сих пор болит ее душа.
Она смирилась с тем, чего на самом деле не могла изменить, и делала вид, что не замечала того, что ей неподвластно, но это не залечило ее душевной раны. Поступок, который не вызывал понимания, ее жертва, которую считали позорным малодушием и осуждали, – это не могло пройти бесследно. Поселившаяся в сердце обида обязательно напомнит о себе. Она медленно проделает себе дорогу из потаенного уголка души, разрушая все на своем пути.
Джоан направилась было в дом, но заметила мешок.
Риз наблюдал, как она его рассматривала, с любопытством щупала пальцем, потом заглянула внутрь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116