Сергеев тут же вспомнил один стишок поэта Игоря Сельвинского, заканчивающийся строфой: "Она говорила мне: «Образумьтесь! Карьеру кладете вы на весы». А я размышлял среди всяких презумций: «Кого цвета на ней трусы?»
Ситуация была не совсем схожая: Сельвинского допрашивала белогвардейская контрразведка в лице пикантной женщины, трусами которой, скорее всего, стоило интересоваться в другое время и при других обстоятельствах.
Сергееву в этом смысле давался полный карт-бланш, но его интересовал больше не цвет, а размер и фасон трусов Танюши. Скорее всего такое смещение восприятия определялось дальтонизмом, впрочем, – кто знает?
Ясно одно: женщина «до того и после» – две разные натуры, влекущие или отталкивающие неодинаково, а судебные споры при этом – вещь второстепенная. Как все же несовершенно сознание мужчины. Оно не способно устоять против женских чар, особенно, если избранница якшается с нечистой силой. Но какая женщина откажет дьяволу? «Жена сказала: змей обольстил меня, и я ела» (Бытие 3: 13). Скорее всего, прав Венедикт Ерофеев, ставя простенький вопрос: «И почему Василиса должна уходить к Иванушке, если ей и с Кощеем хорошо»?
Напрашивались и пошлые выводы: может быть, это сам Всевышний так устроил человека – мужчину и женщину, – чтобы жажда соития была неуправляемой. Универсальная каверза Создателя прицеливает мужскую плоть на все, что ходит, летает и ползает, но, главное, – что призывно пищит и стреляет глазами. Как не вертись, но получалось, что привлекала Сергеева гневливая Фемида не верхней, с позволения сказать, мудрой частью тела, а нижней – явно глупой и вульгарной. Опять грешник Венедикт Ерофеев вставил лыко в строку, напомнив Сергееву о могуществе «смрадных и грешных отверстий ниже пупа».
С первого взгляда оценивая подобные закономерности, Сергеев проникался удивлением, как наивный и доверчивый молодожен. Но хорошо поразмыслив, теперь уже как опытный естествоиспытатель, он разобрался в гениальной Божьей логике: во-первых, Бог дарует повышенную сексуальность тем, кто является носителем того генофонда, в распространении которого заинтересована Божья воля; во-вторых, сексуальность, как не странно, является могильщицей плоти. Ежу понятно: последовательное и многократное инфицирование уретры и истощение мужской силы задумано Творцом для предотвращения жизни вечной, то есть для профилактики бессмертия.
Вспоминая позже судебные дрязги, Сергеев откровенничал сам с собой: не гоже переигрывать в святость – лучше вовремя повиниться. Психоаналитики, психотерапевты в некотором смысле – весьма коварные люди. Им нравится наблюдать за тем, как жизнь проверяет представителей людского племени на вшивость.
Такой грех знал за собой и Сергеев: он тоже порой сознательно конструировал исследовательскую ситуацию, подвергал клинической провокации своих коллег. В том заключался не только чисто научный интерес, но и непреодолимое желание заняться психогогикой – спасти для общества, перевоспитать еще несколько заблудших овечек.
Присутствовал здесь и азарт охотника, хищника, желающего заглянуть в глаза злоумышленнику, загнанному в угол, расковырять на дне его души в толстом слое тины греха хотя бы маленькие намеки на осознание черной подлости.
Будучи от природы довольно холодным прагматиком, Сергеев добавлял к страсти исследователя еще и специальные знания, мобилизовал дисциплинированный интеллект, тренированную волю. Стоило его сильно задеть за живое, он переходил из амплуа вялого наблюдателя в статус навигатора. Эффект зомбирования интересами чистой науки, конечно, здесь присутствовал. Но в его поступках скрывалась и явная сублимация та, которая дорогого стоит.
Как правило, личности, похожие на Сергеева, чрезмерно маскулинны за счет бывшей военной или спортивной агрессивности. Хотя на первый взгляд они кажутся мягкими, рассеянными – не от мира сего. Они знают себе цену и строго блюдут свое право. Им известно, что «лучше гор могут быть только горы, на которых еще не бывал». Женщина может «повязать» таких типов только изящной нежностью и предупредительностью, не допускающими фальши.
Но не стоит применять к ним лобовой прессинг. Настойчивость навигатора в достижении воспитательных целей определена психологической природой. Любимый вариант психогогики состоит из проводки своего корвета через опасные рифы психологических и юридических ошибок, допускаемых штатными болванами. На таком полигоне осуществляется сложный научный эксперимент.
К сожалению, навигатора меньше интересуют люди сами по себе, но больше – закономерности их поступков. Только на выверенном материале навигатор строит теоретическую концепцию, делая это с удовольствием интеллектуального гурмана.
Лучше не нарушать задумчивость таких белых ворон, иначе вызовешь жесткую ответную реакцию. Она доведет противника до полного истощения – до невроза, гипертонического криза, инфаркта миокарда. И все это будет преподано нападавшему в бескомпромиссной и весьма изощренной форме только потому, что навигатор бережет свою самость, независимость, индивидуальность.
Желание кого-либо обидеть, отмстить здесь даже не ночевало. «Молитесь о нас; ибо мы уверены, что имеем добрую совесть, потому что во всем желаем вести себя честно» (К Евреям 13: 18).
Взвешивая на чашах известных весов сознательное и бессознательное, определенное и неопределенное, Сергеев выстраивал любопытные схемы, радуясь своему мастерству, как дитя, успешно сокрушившее новую игрушку. Но все абстракции – пустое по сравнению с Божьей истиной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139