Главную роль при ней играл князь В.В.Голицын – преданный любовник, наместник, верховный главнокомандующий, видный государственный деятель.
Только в 1689 году Петру удастся совершить дворцовый переворот, вернуть себе и брату Ивану законную власть. Помогло ему в том, наверное, Божье проведенье, подтолкнувшее когда-то, еще в детстве, к военным занятиям, к созданию потешного войска – будущей гвардии – Семеновского и Преображенского полков. Его истинное восхождение на престол тоже было следствием интриги, безумие которой не уберегло и разум Петра. Только тем можно объяснить горе и муки возложенные на плечи народа, массу казненных невинных людей, убийство собственного сына. Безумство подгоняло не всегда успешные, плохо подготовленные военные походы. В петровские времена на обильной крови происходило трудное освоение воинского ремесла.
Россия – исконно миролюбивая держава, только сама жизнь развернула ее затем к махровому милитаризму. По началу архетип нации воспитывал воинскую доблесть в форме бандитских рейдов по соседским селениям, тем и отличалось влияние ранних Рюриковичей. Постепенно ареал действия таких «первопроходцев» расширялся, захватывая территории, занимаемые целыми народами.
Начиная с Петра I осуществлялось приближение к более-менее цивилизованному варианту ведения воин, воспитанию воинской доблести иного масштаба – Европейского. Даже в малых действиях российского этноса, вроде бы мирных, как, например, расселение по всей Сибири, до Аляски, кроется страсть к покорению, ассимиляции, либо побегу от централизованной власти. Славяне, видимо, в меньшей мере государственники – они скорее кочевники-покорители, заряженные безмерным духом какой-то особой лени, бестолковости и анархизма. Даже основой боярской склоки чаще была глупость, вспышка необузданного гнева, поведенческая непредсказуемость.
Простой народ, заражаясь от властелинов, вытворял просто умом непостижимые действа – крестьянин мог поджечь собственный дом, а купец в одночасье прогулять и пропить огромное состояние. Даже воинское кредо русских чаще состояло в том, чтобы с большой готовностью и восторгом убегать от противника, разрушая за собой ценности, создаваемые веками. Изматывая противника таким отступлением, избегая прямого столкновения с ним, они добивали его, в конце концов, своей глупостью.
Даже в более поздние времена доблестные русские воины могли сперва отдать неприятелю, скажем, янтарную комнату, а потом возмущаться, что ее потеряли или припрятали захватчики. Русские не похожи на людей, яростно обороняющих незыблемость границ своего государства. Их формула – «авось» состояла из фантастической уверенности, что противник сдохнет сам по себе. Нацию спасали только одиночки-уникумы, творившие добро, несмотря ни на что, не замечая предательства, зуботычин, которыми их награждали в изобилии как раз те, кого они спасали ценой своей жизни.
Петр I освоил иную военную и государственную грамоту – иностранную. Помог ему в том, скорее, не первый учитель – дьяк Никита Зотов, научивший азбуке по Часослову, Псалтырю, Деяниям и Евангелию. Разглядели в молодом царе бесспорные таланты иностранцы, с которыми он общался еще в раннем детстве – Гордон, Лефорт, Тиммерман, Брант и другие. Обогатили разум Петра рациональностью и логикой достижения цели путешествия за границу – в Голландию, Англию, Австрию.
Все властелины с узурпаторскими замашками теми или иными путями, но обязательно приходили к образу Александра Македонского. Петр был первым российским государем, по повелению которого была переведена на русский язык и издана в России книга Плутарха об Александре Великом. На его примере учились многие поколения воинских начальников всех ступеней. Монархи же всматривались в тот образ, как в зеркало, отыскивая свое внешнее или внутреннее сходство с великим человеком.
Нельзя отрицать, что наставники Петра – Лефорт, Брант, Гордон и другие иностранцы – не использовали этот мощный воспитательный рычаг для воздействия на душу Петра-мальчишки, восторженно играющего с дворней, крестьянскими отпрысками в военные игры.
У молодого царя, как и у Александра Македонского был очевидный нервный тик, – подергивание головой, – следствие серьезной психической травмы. В детстве его страшно поразило неожиданное известие о мятеже стрельцов. В памяти к тому времени еще не улеглись картины погрома, учиненного бунтарями-стрельцами в Московском дворце. Тогда на глазах мальчика был зверски убит его дядя.
Получив известие о продвижении стрельцов, взбудораженных интригами Софьи, на Преображенское, Петр в исподнем вскочил на коня и умчался в лес. Только там он оделся и пришел в чувство. Наверное, в том лесу и дал он себе клятву отомстить обидчикам, – уничтожить осиное гнездо, – стрелецкие вотчины. Позднее, подавляя очередной стрелецкий бунт, Петр лично будет рубить головы поверженным мятежникам – своим непримиримым врагам.
В более зрелом возрасте, возможно, образ и пример деятельности Александра Македонского вели Петра по дорогам Северной войны (1700-1721). Тогда он вступил в злейшую схватку с другим претендентом на звание наследника идей Александра Великого – с королем Швеции Карлом ХII. В той войне шпаги двух монархов скрестились, что привело к решительной и бескомпромиссной борьбе двух народов-соседей.
В то время Карл ХII основательно «трепал холку» саксонско-польскому королю и курфюрсту Августу Второму, успешно третировал датского короля. Но для того, чтобы расправиться с русской армией, он на время примирился с заклятыми врагами, заключил военный союз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139