Сергеев до конца так и не смог понять: если мужчина и женщина созданы с задатками самостийных государств, то для чего заключать брачный союз. Можно ведь ограничиться пактом о ненападении и спокойно ввести амурные отношения в рамки конфедерации.
Только истинная мазохистка изменяет мужу из-за новой, откровенной любви. Обычная самка в большей мере мстит супругу за свое вынужденное рабство. Любовник при этом играет роль психологического фантома и лишь в малой мере объектом истинной сексуальной услады. Так не стоит похотливым мужичкам надувать щеки и выпячивать грудь колесом. Пусть лучше поберегут тестис, конечно, если есть что беречь! Сергеев уловил в себе отчаянный вопль генетической совести и почти что в слух грянул: «Господи! Не в ярости Твоей обличай меня, и не во гневе Твоем наказывай меня» (Псалом 6: 2).
Стареющий эскулап понял давно, еще в период юношеских увлечений воинской доблестью, что многое в России держалось и продолжает выстраиваться на чувствах национализма и милитаризма, сидящих в плоти и крови, теперь уже в генетическом коде, противоречивого этноса, расползшегося по необъятным просторам. Но в таких всемогущих качествах не было четкой мысли и ясного сознания.
Неоднократно вышагивая по брусчатке Красной площади на парадах, жестко печатая прикованной к башмаку сплошной металлической пластиной строевой шаг, он уже тогда понимал отчужденность варварских эмоций от сознания нормального славянина. Так же, как звон шага, усиливающийся искусственным металлическим резонатором, лишь условно был связан с мышцами ног, эмоции варварства отслаивались от души и входили в противоречие с добросердечностью, если угодно, с сентиментальностью, русского характера.
Уже став врачом, он объяснял такой эффект простыми формулами: в национальном генофонде намешано так много различных компонентов, заимствованных у разных этносов, что исчезала понятийная база для махрового, осознанного национализма, может быть, оставалось место лишь для сопливого хулиганства. Милитаризм же россиян был, скорее, исторически выстраданным желанием воскликнуть – «оставьте мою душу в покое»!
Петр Великий, еще круче замешав славянство с иноплеменством, ослабил генетическое притяжение к родине-матери. Выход был найден в попытке заменить силу биологического свойства на социологические зависимости – беспрекословное почитание монарха, вождя, лидера. Большевики эксплуатировали тот же метод, но он подходил только для руководства серым быдлом. Интеллигенты и осколки дворян не принимали такие правила игры.
Уже декабристы показали, что осознание Божественного предначертания в развитие отдельной личности одновременно хоронит и тягу к абсолютизму. Оцивилизовывание толпы привело к формированию психологии независимой личности и, вслед за этим, к обязательному крушению диктатуры КПСС. Оказывается, все происходит в человеческой истории, практически, по единой схеме. Социальные интриги приводят к психологии безумия и, следовательно, к смерти изжившей себя системы.
Трудно сказать, как сложилась бы военная карьера, не решись Сергеев перейти в гражданский вуз. Скорее всего, длительная задержка в казармах вылилась бы в то, что определяется формулой – Не надо гневить Бога! У Сергеева была спасительная ниша: он чувствовал любопытство при изучении профессии и занятиях наукой. От прошлого остался один сакраментальный вопрос: «Как могут в одном человеке уживаться две противоположные страсти – убивать и спасать, лечить и калечить»?!
Видимо, какие-то шутки формирования индивидуального генофонда играли в том главенствующую роль: что-то от разбойников и головорезов из дружин скандинава Олега переплелось и перепуталось с каким-нибудь славянином – монахом, страстотерпцем, колдуном и лекарем. Все последующие поколения предков добавляли каждый раз новые осколки генетического хлама, вновь перекашивая биографии потомков.
Бесспорно, в судьбах страны, народа, каждого человека в отдельности (Сергеев не отделял себя от них) проявлялись усилия и благие намерения Бога, но и ядовитая греховность дьявола. Россия, ее народ – это незаменимые составляющие особого эксперимента, проводимого историей. Чья режиссерская рука, кто сценарист? – не известно.
Очевидны лишь исполнители, проживающие на одной шестой суши. Петербургский оракул с его тайными болотами, живописной природой, землей, пропитанной кровью собратьев, огромными запасами вод, гнуса и микробов – то самое гиблое и, одновременно, спасительное место на Земле, на просторах которого могло, а потому должно было осуществиться, загадочное историческое действо.
Именно о таком действе Святой Иоанн Богослов пишет в своем Откровении (12: 7-9): «И произошла на небе война: Михаил и Ангелы его воевали против дракона, и дракон и ангелы его воевали против них, но не устояли, и не нашлось уже для них места на небе. И низвержен был великий дракон, древний змий, называемый диаволом и сатаною, обольщающий всю вселенную, низвержен на землю, и ангелы его низвержены с ним».

2.4

Как бы ни было приятно общение с миловидной секретаршей и собственными мыслями, но рано или поздно вас пригласят и в кабинет начальника. Раздался скрипящий рык переговорного устройства, в котором трудно было что-либо разобрать, и Ирина Владимировна растормошила Сергеева призывом очнуться и войти в кабинет главного врача. В дверях святилища Сергеев нос к носу столкнулся с Соловьем В.В. – доцентом с кафедры Орла В.И. Он расценил эту встречу, как не очень доброе предзнаменование. «Какой-то сокрушительный переворот ожидает больницу в ближайшее время».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139