«Меня хотели послать еще на сто верст к северу, в деревню Койду. Но, во-первых, там совсем нет политиков, а во-вторых, там, говорят, вся деревня заражена сифилисом, а мне это не очень улыбается». Трудно сейчас сказать, какую все же инфекцию подарила своему любовнику проворная Инесса, хотя, возможно, шустрый Ильич и сам подхватил ее в многочисленных парижских казино. Ленин, безусловно, нежно любил Инессу. 24 апреля 1921 года он пишет в Петроград Каменеву: «Не можете ли вы распорядиться о посадке цветов на могиле Инессы Арманд»? Вежливое указание вождя, естественно, было выполнено. Но вот в другом случае (9 августа 1918 года, письмо в Нижний Новгород) Ленин демонстрирует иные черты характера: «Надо напрячь все силы, навести массовый террор, расстрелять и вывезти сотни проституток, спаивающих солдат, бывших офицеров и т.п. Ни минуты промедления». Оказывается вину за отступление Красной армии можно возложить на заблудших женщин.
Сергеев от далеких обобщающих размышлений вновь возвратился к проблемам близким. Сегодня он априори пытался оценить состояние Чистякова и проследить его клинические перспективы. Было ясно, что заразился он случайно, но профессиональная деятельность здесь не причем: такие больные в отделения не поступали и патологоанатомического исследования опасного материала не проводилось.
Взвешивая весьма косвенные признаки, – круг чисто человеческих контактов, точнее сказать, вероятные аномальные сексуальные связи Чистякова, – Сергеев учитывал и самое невероятное. Последнее время Миша резко отошел от Музы, – между ними, словно, пробежала кошка. Безусловно, он просто берег ее от возможного заражения, почувствовав неладное в своем организме. Очевидно, что он симулировал охлаждение к ней, сознательно отдалялся от нее, а она отчаянно мстила ему за это, не понимая истинной причины.
Однако у нее это все шло, как говорится, на разрыв аорты. Скорее всего, постепенно она тоже расшифровала истинные причины отчуждения, – Муза умная женщина, ее на мякине не проведешь. Ну, а обмануть мудрое женское сердце, вообще, еще не удавалось никому. Бесспорно, скоро она подсобрала веские доказательства для далеко идущих предположений. Ее стала волновать не примитивная неверность, которую женщина прощает тоже только с великим трудом, а здоровье гражданского мужа.
Но Миша, скорее всего, категорически пресекал все ее попытки проникнуть в черную тайну и гасил желание подвигнуть его к обращению за консультацией и лечением к Сергееву. Муза, явно, обрадовалась инициативе Сергеева, тому, что тайна теперь стала явью.
Наиболее реальный источник заражения, по мнению Сергеева, – это гомосексуальный контакт. Но Чистяков не был истинным девиантом, – скорее здесь имел место наивный поиск сексуальных ощущений в неизвестной области.
Понятно, что география эротических зон у каждого человека имеет индивидуальные особенности. В этом смысле неожиданности ломятся через парадный ход, либо крадутся с черной лестницы.
Сергеев перебрал в памяти всю порочную шайку больничных гомиков, – выбор был богатый, ибо в славной компании заметно доминировали сотрудники некоторых институтских кафедр, вторгшихся в тело больницы, как зловещая ришта. Этот коварный гельминт, в науке называемый Dracunculus или Filaria medinensis, преимущественно поражает подкожную клетчатку. Там ему и тепло и сыро, достаточно продуктов питания, а больничная кожа защищает от невзгод и экономических потрясений.
Начинать поиск можно было смело с главного врача и части кафедральной элиты. Интуиция подсказывала Сергееву почему-то в качестве реального совратителя поганца Соловья Вальдемара. Задушевно-певческая фамилия, сочетающаяся с выкрутасно-женским именем (что-то похожее на вальс ведьмы Мары), которое не значится в списках мужчин Святых Великомучеников, содержали явный намек и наводили Сергеева на далеко идущие размышления.
Как же нужно было напиться, чтобы качнуться в сторону этой гадины. Может быть, выбор адреса был и не правильным, но Сергеев вспомнил своего былого коллегу, скатившегося в помойку блуда уже давно и столь основательно, что это стоили ему жизни. Соловей был из той компании, – просто жил у него на квартире многие годы, паразитируя на болезненной страсти своего благодетеля.
Сам же благодетель в молодости был замечательным парнем без всякого намека на девиантность. Добрый и безотказный человек, он помогал многим, но к нему почему-то всегда лепились, кроме достойных людей, и многочисленные подонки. Его легко склоняли к оказанию помощи бездарностям, – он вывел в кандидаты наук огромное количество круглых идиотов и проходимцев, чем, конечно, засорил ряды научных избранников.
К концу жизни, уже будучи доктором наук, профессором, он представлялся законченным алкоголиком, страдающим тягчайшими запоями, и совершенно дезориентированной в сексуальном плане личностью. Именно из такого источника пил соки проходимец Вальдемар. Скорее всего, была сконструирована какая-то скользкая ситуация, из которой Чистяков не смог найти правильный выход. «Но вы берегитесь заклятого, чтоб и самим не подвергнуться заклятию, если возьмете что-нибудь из заклятого» (Кн. Иисуса Навина 6: 17).
Сергеев не был ханжой и не собирался судить кого-либо, тем более давать всеобъемлющие рекомендации. Он спокойно относился к тем придуркам-мужикам, которые изображали из себя любвеобильную супружескую пару. Но не надо путать: где начинается гормональная предопределенность извращенного секса, от которой некуда деться, а где возникают ошибки сексуального поиска, не имеющие никакой биологической подоплеки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139