– часто вещал Сергеев в забытьи. К тому же у Сергеева, как у всех тонкокожих, была повышенная тактильная чувствительность: он страдал от прикосновений к бархатной коже Сабрины, ее же активность вызывала мгновенную и однозначную реакцию, как возмездие за длительное мужское ожидание, как вздыбленная Стела защитникам Ленинграда, неожиданно вырвавшаяся из клумбы, на площади перед Московским вокзалом!
Никакими отвлекающими мыслями нельзя было успокоить городской пейзаж! Но наивысшая пытка через наслаждение, которой мастерски пользовалась Сабрина, было испытание образом распахнутой груди. Сабрина не носила бюстгальтер. И пытка та вырывалась сама собой, словно под взглядом Сергеева – просто мистика! Он уже не понимал: толи сам невзначай расстегнул последнюю пуговку блузки, толи у Сабрины был устроен какой-то хитрый автоматический привод! Сергеев был головастый мужик – он понимал, что его аномальная реакция на женскую грудь было следствием блокады во время Великой Отечественной, – тогда только грудь матери спасла его от смерти. Но сейчас, когда голодные времена отступили, Сергеев продолжал с огромным вкусом, неустанно лобызать эту головокружительную загадку природы, с которой сама Сабрина обращалась без должного пиетета. Сергеев готов был принять этот орган на постоянное хранение, но никто не собирался ему его уступать! Маленькие женские хитрости для того и существуют, чтобы держать доверчивых мужчин на коротком поводке!
На крохотной вилле произошли некоторые изменения: Булька ощенилась и за ней бегали приятные малыши, неистово моросящие на паркет (ковры пришлось снять). Граф пытался командовать потомством, но его мало кто слушал. Дочь Сарбины подросла и набиралась специфической женской нежности. Подарки произвели достойное впечатление. Сабрина и Анна спрашивали, для чего такое количество шуб и теплых вещей, и когда получили ответ Сергеева о русских холодах, добавили во взгляды серьезности и глубокомыслия.
Сергеев имел возможность наблюдать в подробностях то, с каким удовольствием женщины любых возрастов готовятся к новой роли: примеряют доспехи, особенно, если те отличаются изяществом, и подчеркивают неотразимые природные данные актрисы. Затем путешественник был награжден великолепным ужином, рассказами о местных новостях и тем домашним уютом, комфортом, которые мужчину-бродягу приводят в совершенное оцепенение, ибо он боится спугнуть придвинувшееся к нему счастье.
Стоит ли распространяться о том, что ночь была и лунная, и безумная. В Сергееве с первых же мгновений интимного альянса проснулось особое чувство гордости и самодовольного удовлетворения. Он, как опытный врач, ясно почувствовал, что его подруга беременна. А настроение и поведение Сабрины совершенно точно свидетельствовали о виновнике биологических перемен. Нет на свете более счастливого существа, чем женщина, готовящаяся стать матерью ребенка от любимого человека. Особенно, когда точно известно, что он этому страшно рад. Вокруг таких событий Сергеев с Сабриной разыграли маленький водевиль:
– Сдается мне, мадам, что вы время не теряли даром в мое отсутствие?! – деланно грозно и многозначительно начал допрос Сергеев. – Пора исповедоваться и каяться в грехах прелюбодейства.
Сабрина отвечала в тон ему:
– Мои оправдания развалились в этой постели, играют роль самодовольного соблазнителя, решительно и бесповоротно опозорившего беззащитное, доверчивое и наивное существо. Даже у Бульки больше перспектив выглядеть добропорядочной особой, нежели у меня. Ее соблазнитель хоть не пытается бросать ее и сбегать в далекие и бесконечные морские путешествия.
Сергеев прекратил трепаться и уточнил некоторые чисто медицинские детали. Надо знать, что беременные, благополучные женщины страшно любят такие профессиональные разговоры. К врачу-женщине у пациентки всегда присутствует недоверие, идущее от чувства конкуренции. Разговор с доктором-мужчиной получается серьезнее, доверительнее, целебнее. Такое общение с сильной половиной вселяет уверенность в женщину, опасающуюся за здоровье уже двоих, – собственное и ожидаемого ребенка, – оно часто превращается в акт выдачи страхового полиса, в весомую психотерапевтическую поддержку. Кроме того, советуясь с врачом-мужчиной, женщина получает возможность уяснить мужскую, а не женскую логику. Сергеев наградил «пострадавшую» сотней горячих поцелуев и это было оценено по достоинству.
Шутя, чтобы испытать подругу на прочность, он заявил о том, что категорически сворачивает активную супружескую деятельность, дабы не навредить плоду, и перебирается спать в другую комнату: Сабрина оторопела, даже приподнялась, отжавшись руками от пастели. Поза пантеры, готовящейся к прыжку, всегда была роковой для Сергеева (у каждого свой пунктик!), – он рванулся на Сабрину с такой энергией, что моментально вышиб из ее сознания подозрения в супружеской предусмотрительности. Оргии тем и хороши, что они оргии! – безумие и неограниченный восторг. Ну, а когда они с доставкой на дом, в неограниченном количестве и на постоянной основе, по заявкам и без них, то такая жизнь, видимо, и называется безоблачным счастьем.
Сергеев неоднократно замечал особое кокетство, появляющееся у счастливой женщины: Сабрина неожиданно попросила рассказать подробности зачатия ребенка. Вообще, многим женщинам приятно иметь личного доктора, им кажется, что этим страхуется их собственное здоровье и обеспечивается благополучие детей. Исподволь, они выполняют еще одну миссию – самоутверждения: если беременность протекает благополучно, то будущей матери приятно в таком рассказе улавливать расхождения с собственными ощущениями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139