Если в душе назрел дефицит грусти, печали, сентиментальности, то будешь плакать, любуясь закатом или восходом солнца. Радость, ощущение счастья возникнет, когда судну наперерез, горбатясь и выныривая, паря над волнами, бросится стайка дельфинов – этих удивительно приветливых далеких родственников человека. Думается, поющие сирены, селены, сильфиды, русалки, Летучий Голландец или другая нечисть действительно изредка вторгаются в компанию моряков, долго блуждающих по океанам в одиночестве. Они сами того очень хотят и всевышние силы делают им роковые подарки, – когда в виртуальных, а то и в реальных образах.
Граф оказался однолюбом, интровертом и аутистом: никто из команды так и не смог подлизаться к нему; пищу он принимал только от Сергеева, с ним и делился своими мыслями и переживаниями. Скорее всего, Чистяков остался в его памяти, как первый человек, одаривший его дружбой. Но он, видимо, понимал и воспринимал его уход из жизни, как нечто неадекватное этой дружбе, – друзья не должны бросать своих собак беспризора. Граф не был уверен окончательно, что в его отношения с Сергеевым не вмешается нечто подобное. Эта неуверенность заставляла пса порой длительно и с повышенным вниманием подсматривать исподтишка за новым хозяином.
Граф словно априори пытался оценить перспективы совместной жизни с новым хозяином, скорее всего, он делал и обобщающие выводы по малым примерам, – выносил суждения, вообще, о роде человеческом. Пока, из-за самоубийства Чистякова, не все ладно складывалось в его голове в таких оценках. Задача Сергеева состояла в том, чтобы объяснить собаке сложности человеческой жизни, категоричность выбора, перед которым ставят его обстоятельства: не мог же Чистяков уводить Графа с собой в зазеркалье, – он сознательно дарил ему жизнь, а не предавал друга. Граф, под прессом собственных переживаний, пока еще не был готов подняться на иной уровень понимания жизни. Ему предстояло пережить не только горе, но и насытиться все побеждающим и лечащим душу счастьем, – только тогда могла возникнуть положительная метаморфоза, свидетельствующая о зрелости ума и души.
Сперва Новогрудок направился в английский порт Гуль: шел он со скоростью до шестнадцати узлов в час. Такой ход для судна этого класса – не предел. И вот недалеким вечером судно уже швартовалось у терминала, уставленного современной погрузочно-разгрузочной техникой. Портовые строения, складские помещения сооружены из красного кирпича, такого же древнего, как и сам видавший виды Гуль. Пройдя таможенный и карантинный досмотр, Сергеев с Графом отправились в город.
Традиционный двухэтажный, старого образца, автобус доставил путешественников в центр, где располагался музей китов и рыболовства, маленькая картинная галерея, театр и магазины, которым может позавидовать Невский проспект Санкт-Петербурга. Но все остальное выглядело по сравнению с северной столицей провинциально и приземленно. Однако содержимое магазинов впечатляло.
Зашли в Petshop. Известно, что животных англичане любят: посему и зоомагазин так обозначается, – «для любимцев». Граф вежливо присел при входе рядом с такими же четвероногими посетителями. Собаки в Англии намного более воспитанные, чем даже люди в России: они не суетятся, не скулят и не воют, никого не кусают, а деликатно рассматривают специальные принадлежности изощренной выделки. Любая женщина-модница позавидует прекрасному наморднику, ошейнику и поводку, – это действительно произведения искусства, способные украсить любую шею и морду самой породистой супруге или любовнице. Сергеев и Граф сожалели, что нельзя примерить «украшения» на своих знакомых россиянках, а английские женщины, видимо, не поймут славянского юмора.
Тут население веселятся иначе. Кто-то рассказал старый анекдот об англичанине. «Рано утром джентльмен в смокинге, под большим газом тянет труп белой лошади по дороге. Приятель, выгуливающий спозаранку собачку, спрашивает „куда и зачем“? Владелец смокинга и трупа поясняет, что вчера в клубе заключил пари с другом и задумал его отыграть – разместить лошадь в клумбе перед окнами его спальни. Мораль: Вот Джек удивится когда утром, выйдя на балкон, обнаружит, что у него в клумбе лежит дохлая лошадь, причем, обязательно, белая!». В этот момент все должны безудержу хохотать и подсчитывать выигрыш по пари. Графа и Сергеева такой рассказ почему-то не впечатлял.
Сергеев приобрел в лавке для любимцев прекрасную сбрую для Графа, расческу, миску из нержавеющей стали и сухой корм для элитных собак. Усевшись в сквере на скамеечке, Сергеев переодел Графу сбрую; отсыпал в миску корма для пробы. Граф не стал объедаться, чтобы не возникли с непривычки конфузы заурядного толка, – он лишь пригубил и тут же оценил по достоинству английскую кухню.
Пилигримы никуда не спешили. Они решили сперва напитаться духом Англии, вслушаться в язык улицы, а уж потом приступать к джентльменским переговорам. Первые же короткие словесные контакты в магазине и на улице показали, что артикуляция у Сергеева отличалась от привычной для коренных англичан, – они, слушая вопросы иностранца, внимательно всматривались в шевеление его губ. Ко всему необходимо привыкать, адаптироваться.
Под погрузкой простояли двое суток, ибо вмешалось воскресение. Но за это время на судне успел побывать русский эмигрант, просивший доктора выполнить операцию своему щенку ротвейлеру, – купировать хвост и уши. В это время в Англии вышел строгий закон о защите животных и местные ветеринары отказывались нарушать его. Сергеев решил быть солидарным с ними.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139