<Психическая болезнь>- ярлык, детально описанный в учебни-
ках психиатрии. Но что такое психическая болезнь? Некто психиче-
ски болен, если кто-то другой, обладающий большей властью и авто-
ритетом, считает его больным. Ни анализ крови, ни рентген, ни ка-
кие-либо иные объективные данные не определяют субъективного
диагноза.

Чтобы продемонстрировать такое положение, мой коллега Дэвид
Розенхэн добровольно ложился в психиатрические клиники в раз-
ных концах страны. То же самое делали несколько его студентов.
Каждый из них являлся к психиатру и жаловался, что слышит ка-
кие-то голоса и таинственные шумы. И всё! Этого было достаточно,
чтобы оказаться запертым в палате. Тогда каждый из этих фальши-
вых больных начинал вести себя абсолютно нормально. Требовалось
ответить на вопрос, когда же их разоблачат и как <нормальных> выд-
ворят из больницы. Ответ: <Никогда>. Не было случая, чтобы ярлык
<психопат> был заменен на <нормальный>. Чтобы выбраться на во-
лю, требовалась помощь друзей, жен, адвокатов.

Силу ярлыков демонстрируют и другие исследования. Негатив-
ные реакции по отношению к человеку усиливаются, если тем, кто с
ним общается, предварительно сообщить, что он когда-то лежал в
психиатрической больнице или что он безработный. Если участни-
кам экспериментальной группы говорили, что один из них, находя-
щийся вне поля их-зрения,-<из таких>, то они начинали игнориро-
вать его, а также если и обращались к нему, то громче, чем обычно,
и в замедленном темпе.

Бывает, что человек соглашается принять навешенный на него
ярлык, ничем его не подтверждая. Таким образом ярлык приклеива-
ется независимо от того, что человек реально собою представляет.
Хуже того, мы часто проявляем поразительную склонность на-
вешивать на себя ярлык, не удостоверившись в его справедливости.
Типичный пример: допустим, я замечаю, что потею, читая лекцию.
Из этого я заключаю, что нервничаю. Если это случается часто, я мо-
гу сделать вывод, что я - <человек нервный>. Ярлык навешен, далее
следует вопрос: <Почему я нервный?> Начинаю искать подходящее

См.: Szux: Т. The myth of mental illness//?. G. Zimbardo, C. Maslach (Eds.).
l\vi:ho[ogv for our times. Glenview, 1977.

Ro\ynliun 1). On being sane in insane places//?. G. Zimbardo, C. Maslach (Eds.).
ycliology for our limes. Glenview, 1977.

" CM.: Farina A., Holland C. H.. Ring K. The role of stigma and set in interpersonal
"raclinii Journal of Abnormal Psychology. 1966. N 71.

объяснение. Ftpi. тся в гл.
слушают невнимате. , а кое-кто вообще )-. .клч,
я нервничаю потому, что плохо читаю лекцию. Э -являет меня
переживать еще больше. Я, наверное, скучный, никуда не годный
преподаватель. Может, мне вообще всё бросить и открыть кулинар-
ный магазинчик? И тут один из студентов говорит: <До чего же жар-
ко! Я весь вспотел и не могу сосредоточиться на лекции>. И я сразу
перестаю быть <нервным>. А если в аудитории - одни застенчивые
и нет ни одного раскованного человека? Чем это кончится для меня?

Часто для навешивания ярлыка достаточно пустякового основа-
ния. А поиск объяснения всегда предвзят: мы принимаем любые до-
воды в пользу ярлыка и отвергаем всё, что с ним не согласуется.

Ярлык может быть фальшивым изначально, как в приведенном
мной примере. В таком случае он отвлекает внимание от реальных
причин явления и приводит к неверному представлению о свох недо-
статках. Ошибки такого рода типичны, когда дело касается ярлыка
<застенчивый>. Вот как это описывает актриса Энджи Дикинсон:
Мне кажется, что люди, которые считают вас <застенчивым>,
не понимают, что этим словом они называют нечто иное -
чувствительность. Они не понимают или не хотят понять ваших
чувств. Я поверила в себя, когда научилась игнорировать лю-
дей, нечувствительных ко мне. Чувствительность, а она харак-
терна для многих детей и даже взрослых,- прекрасное качест-
во. Так что я не позволяю себе идти на поводу у тех, кто чувст-
вительность называет застенчивостью.

Вспомним о том, как человек реагирует на застенчивость (см.
главу 2), и мы увидим, как функционирует механизм навешивания
ярлыков. Те, кто считал себя застенчивыми, и те, кто себя такими не
считал, ничем не отличались друг от друга в отношении того, какого
рода люди и ситуации заставляют их испытывать застенчивость. Их
ощущения и реакции были одни и те же. Причины и следствия для
тех и других сопоставимы, но лишь некоторые уверены, что им свой-
ственна застенчивость. Почему?

Объективно их опыт один и тот же, разница в том, принимает
или нет человек ярлык <застенчивого>. Застенчивые винят себя, не-
застенчивые - обстоятельства. <Разве кому-нибудь нравится высту-
пать на людях или встречаться с незнакомцами?>- скажет неза-
стенчивый человек, объясняя свой внутренний дискомфорт в подоб-
ных ситуациях. <Я так реагирую, потому что застенчив; всё дело во
мне, от этого никуда не деться>,- скажет застенчивый. Первый об-
ращьн вовне, хотя и может реагировать так, как это свойственно
застенчивому. Но он способен изменить ситуацию, например вклю-
чить кондиционер, если в комнате жарко.

Иные точки

К пониманию застенчивости нас могут также приблизить наблюде-
ния философов, писателей и психологов за человеческой природой.

К примеру, мы еще не упомянули о противоборстве тенденций к
индивидуализации и деиндивидуализации, составляющем основу
древнегреческой трагедии. Человек стремится быть единственным,
уникальным, хочет, чтобы его воспринимали как индивидуальность.
Однако личная безопасность и возможность нарушить моральные
запреты связаны с анонимностью, которую обеспечивает состояние
частички природного круговорота, члена хора, но никак не героя
трагедии, выступающего на передний план.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82