С. Платонов пишет, что
"...настроения различных кругов дворянства было различным... и далеко не вся
интеллигенция сочувствовала бурным планам декабристов... но разгром декабристов
болезненно отразился не на одном их круге, а на всей той среде, которая
образовала свои взгляды и симпатии под влиянием западно-европейских идей.
Единство культурного корня живо чувствовалось не только всеми ветвями данного
умственного направления, но даже самим правительством, подозрение последнего
направлялось далее пределов уличенной среды; а страх перед этим подозрением и
отчуждением от карающей силы охватывали не только причастных к 14 декабря, но и
не причастных к нему сторонников западной культуры и последователей европейской
философии." (стр.691).
Ловим тут С. Платонова на слове. Да, суть конфликта между правительством
Императора Николая I и просвещенным дворянством состояла в столкновении царя,
который так же, как и его отец, хотел быть русским царем, со сторонниками
западной культуры и последователями европейской философии. Опять, как во времена
Петра I, сошлись две непримиримые, взаимно исключающие друг друга силы, две
культуры, породившие совершенно различное понимание христианства,
государственности и т.д.
И поэтому положение, в смысле примирения было совершенно безнадежным.
Кто-то из противников должен был или уступить или начать борьбу за окончательную
победу. Или царская власть должна была окончательно из национальной власти
выродиться в дворянскую, или дворянство должно из псевдо-европейского слоя стать
снова русским слоем — носителем русской православной культуры.
Но этого не случилось, ибо верхние европеизировавшиеся слои дворянства не
захотели, или не смогли, стать русскими. И вот именно потому создалось такое
безвыходное положение, что "как бы хорошо не зарекомендовала себя новая власть,
как бы ни была она далека от уничтоженной ею "Аракчеевщины", она все таки
оставалась для людей данного направления (т. е. европейского. — Б. Б.)
карающей силою. А между тем именно эти люди и стояли во главе умственного
движения той эпохи". (С. Платонов. Стр. 691)
Декабристы ведь были плоть от плоти дворянства и образованного слоя
Александровской эпохи, которыми приходилось теперь управлять Николаю I.
Декабристы имели много родственников и друзей и политических единомышленников
среди этого общества, они не были членами тайных политических обществ, не
участвовали в заговоре и восстании, но идейно они находились в одном
политическом мире с декабристами. Поражение декабристов было поражением и их
политических чаяний и надежд. Дворянам-масонам и дворянам не бывшим масонами, но
усвоившим европейские политические идеи, внедренные русскими масонами я
вольтерьянцами, приходилось поставить крест на своем намерении переделать
политический строй России окончательно на европейский лад. Император Николай не
раз призывал высшие слои общества помочь ему вести борьбу за оздоровление
России. Выступая 21 марта 1848 года он говорил, например: "...в теперешних
трудных обстоятельствах я вас прошу, господа, действовать единодушно. Подайте
между собою руку дружбы, как братья, как дети родного края, так чтобы последняя
рука дошла до меня и тогда, под моею главою, будьте уверены, что никакая сила не
земная нас не потревожит". Но и этот призыв, как и все сделанные до него, не был
услышан теми к кому был обращен.
Пушкин в распре возникшей между Николаем I и образованным обществом из-за
подавления заговора декабристов, встал на сторону Николая I а не общества.
Разговаривая с гр. Струтынским Пушкин утверждал, что быстрые революционные
перемены русской жизни, в виду слабого культурного развития крестьянства
"замороженного" крепостным правом, приведут только к губительным потрясениям.
"И дворянство наше, — сказал он гр. Струтынскому, — не лучше. За его
внешним лоском кроется глубокая тьма. У народа по крайности можно доискаться
сердца, а у дворянства и сердца нет! Ибо кто есть истинный угнетатель народа?
Оно! Кто задерживает развитие его понятий, культуры, ума? Оно! Кто сводит на нет
все усилия правительства к улучшению народной жизни? Оно! У нас каждый помещик —
деспотический властелин своих подданных. Он питается их потом, пьет их кровь!
Ценой их труда он оплачивает ненужные поездки за границу, откуда возвращается с
пустым карманом и с головой, полной философических, филантропических и передовых
идей, которые у себя дома он насаждает, деря с несчастного мужика две шкуры и
зверски над ним измываясь.
— А что же правительство? — спросил я.
— Высшее правительство об этом не знает, потому что низшее подкуплено! —
отвечал Пушкин, вскакивая с места.
— Но ведь есть губернаторы, предводители дворянства, начальники
жандармских управлений, через которых правда должна дойти до высших сфер
правительства, до самого императора?
— А разве сами эти губернаторы не помещики? — перебил Пушкин.
— Разве у этих предводителей нет своих подданных? Ворон ворону глаз не
выклюет, друг мой! С волками жить — по волчьи выть! Это — вечная истина,
неопровержимая.
— И тем более печальная! — воскликнул я.
— Верно, — продолжал Пушкин, невесело, друг мой, смотреть, что у нас
творится, но было бы несправедливо сваливать всю тяжесть вины на Императора
Николая" (см. Ходасевич. Пушкин и Николай I. "Возрождение" №4119).
Император Николай I делал все что мог с помощью чиновников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43