Поднявшись на холм, они увидели Коллахена и его людей, которые держали двух индейцев. При появлении Роури и Томаса они все повернулись к ним. Этим моментом воспользовался один индеец, который вырвался из державших его рук и бросился в лес. Коллахен немедленно поднял свое ружье и прицелился.– Коллахен, стой! – выкрикнул Томас.Но владелец ранчо его проигнорировал. Он нажал на спусковой крючок, и индеец покатился по земле.Томас мгновенно слез с лошади и бросился к лежащей на земле фигуре, но помощь врача уже не требовалась. После краткого осмотра он покачал головой и поднялся.– Он мертв. – И Томас с гневом посмотрел на владельца ранчо: – Совсем еще мальчик. И без оружия в руках. Вы убили его в спину.– Он пытался убежать, – прорычал Коллахен.– Любой из всадников мог его догнать, – возразил Томас. – Что этот парень сделал плохого?– Здесь я задаю вопросы, железнодорожник, – хрипло ответил Коллахен. – Я предупреждал тебя: держись отсюда подальше. Похоже, ты плохо понимаешь уроки.– Отец, он приехал со мной, – вмешалась Роури, вставая между ними. – Что здесь произошло? – спросила она, пытаясь отвлечь отца от Томаса.– Поймали этих двух в «Округе Си». Здесь они появились не к добру.– Но они без оружия, и на них нет боевой раскраски, – заметила она.– Это не играет роли. Я не хочу, чтобы эти воры и убийцы шныряли по моему ранчо. – Он бросил мрачный взгляд на Томаса. – То же относится и к вам, железнодорожникам. Убирайся.Томас молча направился к лошади, взобрался на нее и подъехал ко второму индейцу, такому же юному, как и убитый.– Давай, сынок, взбирайся сзади меня.– Этот краснокожий останется здесь, пока я с ним не закончу. Ну-ка, вешайте его, парни.Один из ковбоев стал закидывать веревку на дерево, двое других принялись обматывать веревкой руки мальчика.– Ты сумасшедший, Коллахен! – выкрикнул Томас. – Вы здесь не закон. И этот парень ни в чем не виноват.– И не будет виноват никогда, – ухмыльнулся Коллахен. Это – Полная Луна, сын Пятнистого Оленя. Повесив сына вождя индейцев, я преподам им такой урок, что они никогда не появятся в «Округе Си». Сажайте его на лошадь, парни.Ковбои подняли паренька на лошадь и подвели ее к свисающей петле.Роури осталось только в изумлении разинуть рот, когда Томас направил свой «кольт» на владельца ранчо.– Я не позволю тебе это сделать, Коллахен. Немедленно освободи его.Ковбои замерли, ожидая слов хозяина.Коллахен ухмыльнулся.– Ты блефуешь, железнодорожник. У тебя против моих парней нет никаких шансов. Ты не успеешь упасть на землю, как получишь дюжину пуль.– Может быть. Но я успею сделать один выстрел. Если твоя жизнь стоит жизни этого индейца, скажи мне, – спокойно произнес Томас.– Что ты привязался, дорожник? Вы, южане, не стеснялись вешать черных, когда вам этого хотелось.– Это делали не все южане, это делали подонки вроде тебя, и я не думаю, что на Западе все такие же, как ты.– Если ты меня убьешь, твоя жена тебе этого никогда не простит, – понизил голос Коллахен.– Мне будет все равно, поскольку я буду мертв.Роури слушала все это с ужасом. Наконец она собралась с духом.– Отец, пожалуйста, послушай Томаса, пока вы не убили друг друга.Взглянув на нее, Коллахен повернулся к своим людям, напряженно ожидавшим, чем все это кончится:– Ладно, парни, развяжите этого сукина сына. Один из ковбоев быстро перерезал веревку.– Все в порядке, сынок. Забирайся на лошадь и скачи отсюда.Молчавший до этого индеец заговорил:– Я возьму с собой Глаза Сокола.Он подвел лошадь к лежащему на земле телу.– Кто-нибудь, парни, помогите ему, – попросил Томас.Двое из ковбоев подняли мертвого и положили на колени индейца. Тот, оглянувшись на Томаса в последний раз, повел свою лошадь прочь.Томас вернул револьвер в кобуру.– Что я говорил тебе, дочка? – злорадно выкрикнул Коллахен. – Ты вышла замуж за человека, который поднял руку на твоего отца!Роури почувствовала, что ей совсем плохо. Теперь ей отца и Томаса никогда не помирить.– Томас никогда бы не выстрелил в тебя, папа, – ответила она. Но слова ее прозвучали неуверенно, и Коллахен это уловил.Злорадно улыбаясь, он посмотрел на Томаса.– Ты показал сам себя, дорожник. Я знаю свою дочку: она никогда не забудет, как ты тыкал в меня револьвером. И это для меня большее удовольствие, чем повесить индейца.Томас взглянул на жену.– Ты едешь, Роури? – Она задержалась с ответом, и Томас спросил: – Это что, та же самая преданность слуг владельцу ранчо?Она взобралась на лошадь и поскакала прочь под довольный смех Коллахена.На обратном пути в город Роури и Томас не произнесли ни слова. Когда они подъехали к дому, солнце уже село. Пока Томас отводил лошадей в конюшню, Роури уже легла.– Разве ты не хочешь есть? – удивился Томас.– Нет. Я совсем не голодна. Я хочу только спать.– Думаю, нам нужно поговорить.– Завтра, Томас, – сказала Роури и закрыла глаза.Томас ушел в приемную, и она снова их открыла. Глядя в потолок, она погрузилась в невеселые размышления. Перед ней стояло множество проблем. Как с ними справиться?Когда Томас вернулся, она притворилась спящей. И снова, услышав, что его дыхание стало ровным, открыла глаза, которые тут же наполнились слезами. Ей вдруг стало понятно, что эта схватка между Томасом и ее отцом воздвигла стену отчуждения между ней и мужем, и как разрушить эту стену, она не знала. Она даже не имела представления, о чем и как теперь станет говорить с Томасом. Хотелось сесть на кровати и дать слезам волю.Уснула Роури только перед рассветом. И не услышала, как Томас встал, и не почувствовала, как он осторожно поцеловал ее в губы, прежде чем уйти.Проснулась она одна. В этом одиночестве ей предстояло провести целый день.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86