Я убил и этого, он оказался десятилетним мальчиком.
Я чувствовал, что судьба сражения в этот момент висит на волоске, но тут запели трубы и справа в массу атакующих врезался мой 17-й Уланский. По ноге скользнуло лезвие меча, я почувствовал вспышку боли и зарубил противника, даже и не подумав взглянуть, кем он был на самом деле – обычным воином или одним из этих несчастных оборотней.
Сражались они очень неумело, но с величайшим ожесточением. А мы теснили их назад, теснили и убивали. Кое-кто из обыкновенных солдат Тенедоса мог бросить оружие и начать размахивать чем-нибудь белым, показывая, что сдается, но только не эти кошмарные фигуры в черной броне.
Теперь сражение достигло своего апогея, и оставалось только приложить все силы для того, чтобы исход его оказался благоприятным для нас. Я не видел ничего, кроме разлетающихся брызг крови и мелькания моего меча – он тускло сверкал в воздухе и вонзался в мягкую плоть или же с хрустом разрубал кости. Щитом я отражал вражеские удары и убивал, непрерывно убивал.
А потом убивать стало некого, и я очутился посреди поля, заваленного трупами, а армия Тенедоса отступала, сохраняя, впрочем, некоторый порядок. Даже немногочисленные уцелевшие солдаты в черном пятились назад, повинуясь призывам горнов.
Глядя на многочисленные изуродованные тела простых мирных селян, я наконец-то понял, для чего Тенедос сгонял к себе окрестных обитателей. Своим колдовством он заставил их всех измениться, превратил в гомункулусов – полагаю, что это слово будет здесь самым подходящим, – и послал против нас, оставив в их головах лишь одну мысль – убивать и умирать за него.
Я хотел забиться в палатку, сорвать с себя пропитанную кровью одежду, смыть грязь, но не мог себе этого позволить. Напротив, я приказал подать другую лошадь и скомандовал наступление, и мы двинулись вперед, неторопливо, но неудержимо оттесняя Тенедоса дальше и дальше к реке, точно так же, как он теснил нас несколько месяцев тому назад.
Мы поднялись на холмы, перед нами открылась Латана, и я понял, как Тенедос переправился через реку. В этом месте в русле Латаны было множество островов. Я вспомнил, как в давние времена проплывал через этот лабиринт на судне и восхищался умением капитана, безошибочно сворачивавшего в нужные протоки.
Сейчас эти острова были соединены между собой множеством мостов, и армия Тенедоса переходила по ним на противоположный берег, оставляя на покинутом берегу только заслон, который должен был помешать нам ворваться на переправу на плечах отступающих.
Как только последний солдат покинет этот берег, мосты исчезнут. Теперь я понял, как экс-императору удалось быстро форсировать реку с такой многочисленной армией. Мосты были построены заранее, вероятно еще в зимнем лагере, разобраны на мелкие части, а когда подошло время переправляться, Корпус волшебников за считанные минуты воспроизвел их здесь.
Значит, снова колдовство, колдовство, заполнившее весь этот день. Впрочем, такая уловка могла сработать лишь однажды.
А вот воины в черном – это совсем другое дело. Я, естественно, не знал, каким образом они появились: их мог изобрести сам Тенедос, но, пожалуй, с тем же успехом эта трансмутация могла оказаться делом самой Сайонджи. Разве не могла она оказать покровительство своему старательному слуге, невзирая даже на то, что тот стремился стать (а может быть, уже считал себя) могущественнее своей хозяйки-богини?
Все это было мне неизвестно, и я очень сомневался, что на этот вопрос смогли бы найти ответ и Симея с Синаит.
Но одно я знал наверняка.
При помощи этого колдовства Тенедос мог превратить в воина любого дряхлого старика, так что война, которую я надеялся закончить легко и быстро, только начиналась.

21
ПОХОД СИМЕИ

Большинство моих воинов ликовали, радуясь первой победе над Тенедосом, хотя я видел среди солдат и офицеров и опечаленные лица. Эти люди никак не могли оправиться от шока, вызванного у них столкновением с новым злодеянием экс-императора.
Той ночью Йонг, Синаит, Линергес, Джакунс и Симея пришли ко мне. Правда, никто из них не сообщил ничего нового; все лишь волновались по поводу той же самой напасти.
– И все-таки, – спросил наконец Йонг, – что мы будем делать?
Я считал, что важнейшим из всех дел было пробиться в Никею и воссоединиться с армией Великого Совета. Это не только помогло бы почти удвоить наши силы, но и зримо увеличило бы законность наших притязаний.
Бартоу и Скопас, разумеется, были не самыми лучшими союзниками, так как все знали, что они правили Нумантией по указке Байрана, но все равно большинство нумантийцев продолжали рассматривать короля как законного претендента на власть.
Я запутался во всех этих тонкостях и чувствовал, что вот-вот начну мечтать о тех днях, когда все было просто и ясно и любую проблему можно было решить добрым ударом меча.
Когда все выговорились и устали, я объявил, что армия ускоренным маршем отправится к Никее и пересечет дельту реки. В это время специально выделенный отряд будет беспокоить Тенедоса наскоками, чтобы не позволить ему напасть на нас во время перехода или оттеснить нас от столицы.
– Интересно, – заметил Джакунс. – Магия против магии…
– Совершенно верно, – согласился я. – Изводить его огнем, мечом, колдовством и добиться того, чтобы он и думать забыл о погоне за нами.
– Значит, – сказал Йонг, – снова придется набирать дураков вроде моих разведчиков, которые настолько безмозглы, что готовы сломя голову кидаться в любые авантюры, лишь бы не плестись в толпе немытых балбесов.
– Именно так, – согласился я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154