Огни на вражеском берегу заметно приблизились, и я уже различал в темноте береговую линию. Человек, стоявший рядом со мной, вдруг как будто кашлянул и упал со стрелой в груди.
Тут же прозвенела тетива, раздался довольный голос одного из моих лучников: «Получил гад!», и через мгновение на берегу поднялся крик. Враги увидели нас.
Лодка ткнулась в отмель – я чуть не перелетел через борт, – и мои люди мгновенно ссыпались в воду, Они волокли за собой на берег чересчур толстые для нашего жалкого суденышка швартовые канаты и принялись накидывать их на причальные тумбы; несколько человек подтягивали к берегу тянувшийся за нашей лодкой канат, и вот уже они, ухая, потащили из воды толстенный трос, закрепленный на том берегу. Они скользили по мокрой земле, спотыкались, падали, и часть моих спутников ринулась вдоль берега, отшвырнула собиравшихся напасть на нас врагов и бросилась помогать тянуть канат.
Я и Свальбард вместе с лучниками прикрывали речников. К месту высадки подбежал еще один небольшой отряд людей Тенедоса, но мы без труда отбили это нападение, и я приказал забрать оружие убитых врагов.
Тут за нашими спинами послышался радостный крик:
– Есть!
Я увидел, что из воды, словно голова огромной змеи или червя, показался конец троса. Его быстро вытащили на сушу, сделали затяжную петлю и накинули на статую какого-то неизвестного мне бога.
Далеко позади, на том берегу реки, сейчас к этому тросу привязывались плоты, которые я сначала использовал для того, чтобы обмануть противника. Этот трос должен был помочь моим воинам преодолеть реку и не быть унесенными течением вниз. Жаль только, что одновременно можно было отправлять не более трех-четырех плотов, иначе трос мог лопнуть.
На нас напирало все больше и больше солдат. Небольшой отряд попытался ударить нам во фланг, но мы отразили атаку, и многим из них пришлось поспешно прятаться. Ночь быстро светлела, но пожары по-прежнему озаряли все вокруг и окрашивали в красный свет: поблизости горели склады, и мы задыхались от едкого дыма.
К этому времени стало ясно, что мой план хромает на обе ноги, и по логике вещей я должен был оставаться на своем командном пункте и пытаться поддерживать какой-никакой порядок. Но я никого не мог послать на верную гибель, если имел возможность сам пойти на дело. Так что я опустился на одно колено, наложил стрелу, выдержал время и выстрелил, увидев подходящую цель. Тут же пришлось пригнуться, и пущенное копье пролетело над моей головой, загремев о булыжники. Одновременно я почувствовал удар, пришедшийся в кирасу, – в меня попал, отскочив от земли, брошенный из пращи камень.
Позади раздались крики – в утреннем сумраке обрисовался первый плот. С него на берег навстречу начинавшемуся рассвету посыпались люди. Почти вплотную за первым плотом шел следующий. Я негромко выругался: несмотря на то что я отдал четкие приказания, они переправлялись слишком быстро.
Люди со второго плота тоже в мгновение ока оказались на берегу, и теперь здесь с нами находилось уже две роты.
Увидев незнакомого мне офицера с капитанским поясом, я сказал, что поручаю ему прием людей, и велел время от времени отправлять опустевшие плоты на тот берег, чтобы можно было перевезти больше народа. Он понимающе кивнул.
Нам нельзя было задерживаться здесь, необходимо было двигаться вперед, так что я закинул за спину лук и приказал своим солдатам наступать. Мы бегом рванулись вперед и через считанные мгновения оказались на вражеских укреплениях. Мечи звенели и скрежетали, вонзались в податливую плоть, люди кричали, ругались, умирали. Кто-то замахнулся на меня булавой, я уклонился и легким движением меча разрубил ему руку до кости. Тут же ко мне бросился еще один противник, вооруженный копьем. Этот умел владеть оружием, ловко держал копье, прижимая древко к боку, и атаковал короткими выпадами. Я отбил один выпад, второй, и тогда он метнулся вперед и чуть не попал копьем мне в живот. Я увернулся, дал ему долететь до меня и сильно ударил в лицо рукояткой меча. Потом люди Тенедоса отступили.
– Вперед! За ними! – заорал я, в этот момент ко мне подбежал какой-то солдат.
– Сэр! Веревка порвалась!
У меня подкосились ноги от ужаса, но я постарался не подать виду и, прорычав что-то в ответ, побежал вслед за моими солдатами в самую глубину вражеских позиций. Ладно, пусть мы теперь обречены на гибель, но ведь вовсе не обязательно признавать это во всеуслышание.
По крайней мере, солдаты, с которыми мы сейчас сражались, не были безликими и неумелыми убийцами, созданными Тенедосом из несчастных мирных жителей, хотя я был уверен, что нам еще предстояло с ними встретиться.
Мы наскочили на кучку офицеров и уоррентов. У них было лишь мгновение, чтобы понять, что перед ними враги, и мы обрушились на них, убивая, и тут же понеслись дальше, бросая по пути своих собственных убитых и раненых.
А потом врагов перед нами не осталось, и мы оказались в середине полуострова, среди пылающих, давно опустевших домов. Я наддал ходу и опередил своих оборванных, тяжело дышавших солдат.
– К мосту, – проревел я.
В побелевших от напряжения боя глазах мелькнуло понимание, и солдаты побежали вслед за мной – навстречу приближавшимся крикам и смерти.
Завернув за угол, мы увидели перед собой людей Тенедоса. Они стояли спинами к нам, перед ними громоздилась баррикада из бочек, корзин, штук ткани и всякой прочей всячины, а за ней, на другой стороне площади, находились мои солдаты.
Враги обернулись, услышав наше приближение, радостно загалдели, решив, что к ним пришло подкрепление. Мы не дали им времени понять свою ошибку и тут же оказались среди них.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154