– Ну, теперь тебе конец! – прорычал Джакунс, и второй из «моих» солдат поднял свой игрушечный арбалет.
Моя рука уже исчезла под рубашкой и мгновенно показалась вновь. Кинжал Перака, сверкнув клинком в свете ламп, лишь единожды перевернулся в воздухе и глубоко вонзился в руку арбалетчика, приколов ее к подлокотнику кресла. В молодости я так и не смог научиться метать ножи, несмотря на все усилия и грозное рычание офицеров, но доброе расположение Перака и других стражников, скука и бесчисленные часы упражнений помогли мне во время тюремного заключения в совершенстве постигнуть это искусство.
Человек громко вскрикнул и выронил оружие. На пол тонкой струйкой потекла кровь. Моя правая рука инстинктивно рванулась в сторону, и в ней оказался меч; одновременно я взял в левую руку отделанный серебром кинжал Йонга.
– Ну, – вызывающе бросил я (меня раздирал гнев, порожденный только что перенесенным унижением; его усугубляло и то, что мне не дали шанса сразу же ответить ударом на удар). – Вы можете попытаться убить меня.
У Джакунса в руке оказался длинный кинжал, а справа от себя я краем глаза заметил блеск меча. Я совсем было изготовился сделать выпад в прыжке, проткнуть мечом Джакунса, а затем приняться за остальных, когда раздался повелительный голос женщины:
– Стойте!
Четверо замерли на месте, и лишь человек с раненой рукой продолжал стонать.
Женщина вышла вперед и откинула с головы капюшон.
Она была очень молода, не более семнадцати-восемнадцати лет, ростом примерно в пять и три четверти фута и очень красива. У нее было одухотворенное лицо, имевшее, как мне показалось, небольшое сходство с кошкой, и еще мне каким-то образом, несмотря на полутьму, удалось разглядеть, что у нее изумрудно-зеленые глаза.
– Никто вас не убьет, – сказала она.
Возможно, у Товиети и не было предводителей, но я обратил внимание на то, что четверо мужчин сразу же убрали свое оружие в ножны.
– Вы не помните меня, Дамастес а'Симабу?
В ее облике было что-то знакомое, но не имена, ни обстоятельства не приходили мне на память.
– Я Симея Амбойна, – сказала она.
Боюсь, что в тот момент я утратил контроль над собой. Она происходила из рода, прославившегося своими колдунами, и была дочерью волшебника ландграфа Амбойны, возглавлявшего второе восстание в Полиситтарии. Его убила своим волшебством Синаит. Ее братом был Джалон Амбойна, еще более могущественный колдун, сраженный солдатской стрелой в тот момент, когда я пытался арестовать его как руководителя заговора.
– Из-за вас погиб мой отец, – сказала она. – И вы убили моего брата. Но сейчас пришло другое время. Это осталось в прошлом.
Я вспомнил Амиэль, умиравшую со стрелой Товиети, торчавшей между ребрами, умиравшую вместе с моим нерожденным ребенком. Вероятно, эти мысли отразились на моем лице.
– В свою очередь, мы… или, вернее, какие-то люди, считавшие себя Товиети, хотя я не стану отказываться от них перед посторонним, убили кого-то из тех, кого вы любили. Разве это не позволяет думать, что мы в расчете?
– А разве кровью хоть когда-нибудь можно рассчитаться? – почти прорычал я.
Она склонила голову, несомненно, поняв, что я имел в виду.
– Нет, – ответила она. – Но сейчас вопрос заключается в том, сможем ли мы объединиться против самого опасного человека, который когда-либо жил на свете.
Я попытался смирить мой южный темперамент и обдумал ее слова, но смог найти только одно решение.
– Нет, – ответил я. – Я не могу держать на своей службе человека, подчиняющегося другому командиру, и уж конечно не стану искать опоры в человеке, которому не смогу доверять. Если с Тенедосом не удастся справиться без помощи ваших проклятых богами – я употребляю эти слова в буквальном смысле – Товиети, то… возможно, мир заслуживает того, чтобы он им управлял!
Она некоторое время смотрела мне в лицо, а потом коротко кивнула:
– Вы глупец, Дамастес а'Симабу. Но благородный глупец.
Девушка подошла к корчившемуся в кресле арбалетчику, вытащила из его руки нож и отбросила в угол. Затем она дважды прикоснулась к ране. Кровь сразу же остановилась, и человек перестал стонать. Как и все ее родственники, она была волшебницей.
– Не стоит преследовать нас, – предупредила Симея. – Или погибнет много людей. Своего часового вы найдете в соседней комнате. Мы кое-что добавили в вино, которое он пил за ужином. Дайте ему выспаться до завтра, и он встанет живой и здоровый.
Она мотнула головой, и мужчины послушно направились к двери.
– Глупец, – повторила она, и на сей раз ее голос провучал тепло. – Надеюсь, что вы все-таки не обрекли сейчас всю Нумантию на гибель.
Она вышла, и дверь закрылась.
Я должен был поднять тревогу, кинуться за ними с мечом в руке, но не стал этого делать.
Симея Амбойна смогла во время восстания сбежать из темниц Полиситтарии и скрыться. Неудивительно, что никто не смог найти ее, раз она скрывалась у своих фанатичных собратьев. А теперь она была… была, я не знаю кем, раз Джакунс уверял, что у Товиети до сих пор нет предводителей.
Но когда она приказывала, ей беспрекословно повиновались.
Я не знал, что думать, и был уверен лишь в том, что принял правильное решение, отказав им.
Спустя неделю агенты Кутулу сообщили, что Лейш Тенедос и его миллионная армия движутся через Новру в нашем направлении.

12
РАЗОРВАННЫЙ ФРОНТ

Я дал армии Тенедоса полсезона на то, чтобы добраться до Пестума, оставив за собой Новру, Чалт и Тагил. Противник шел прямо к нам, как будто мы были магнитом, притягивавшим к себе стрелки его компасов, и все же – это меня слегка позабавило – Тенедос изменил путь, чтобы не проходить через Камбиазо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154