Мне показалось, что его лицо побледнело сильнее, чем обычно. Он чуть заметно покачал головой.
– Прошу прощения, – сказал он. – Вы совершенно правы, что сделали мне выговор. Я не подумал.
– Мой друг, – мягко ответил я, – это не выговор. Просто я напомнил о том, как привык поступать.
Снова на тонких губах мелькнула тень улыбки, и Кутулу поднялся.
– Спасибо тебе, Дамастес. Я, э-э… Я выбрал себе именно такого вождя, какого нужно.
Прежде чем я успел открыть рот, он выскользнул наружу. Я потряс головой. Очень странный человек. Никто из нас не знал его по-настоящему.
Я возвратился к карте, к ее прямым линиям, изгибам и цветам.
Строительство фальшивых плотов шло успешно. От команды, трудившейся выше по реке, пришло донесение, что заготовка леса проводится по графику. На юг отправилась теперь почти целая дивизия, которой предстояло присоединиться к лесорубам. На сей раз солдаты взяли с собой только оружие. С ними отправились Линергес и Икли, а среди воинов было очень много наших Товиети. В мои планы не входило бросать их в бой первыми, и я надеялся, что это убедит Джакунса и остальных, что у меня нет намерения сознательно принести Товиети в жертву.
Помимо всего прочего, я разработал план на случай чрезвычайных осложнений, на тот случай, если Тенедос пустит в ход свои ужасные последние резервы, и тогда дело окажется куда более кровопролитным, чем все, что мне доводилось видеть до сих пор. А потом я обратился к богам с просьбой о том, чтобы этот план так и остался невостребованным.
Командование лагерем было поручено домициусу Чьювашу, а я назначил час начала сражения, которым война должна была завершиться.

24
ПЕРЕПРАВА ЧЕРЕЗ ЛАТАНУ

Сражение всегда начинается ночью, пусть даже при этом воины далеко не всегда берутся за оружие. Сначала саперы, эти чернорабочие войны, готовят укрепления, строят мосты, прокладывают дороги, а потом довольно часто погибают, защищая дело рук своих. Я мог зримо представить себе все части поля предстоящей битвы, хотя они находились на изрядном расстоянии друг от друга.
Сумерки…
Далеко, вверх по течению реки, трудятся саперы. Они спускают огромные бревна в реку и крепят их к берегам длинными канатами.
Волшебники тоже не спят, они кропотливо творят свои заклинания, чтобы их можно было в нужный момент пустить в дело.
Полная темнота…
Волшебники, находящиеся в лагере и ушедшие с саперами вверх по реке, выпускают на свободу магические силы, порождающие растерянность, страх, панику и неверие. Мои немногочисленные мастера-маги попытались вызвать нашествие насекомых и других паразитов на войска противника, хотя и знали, что это редко удается.
Другие заклинания были сотворены заранее. Прежде всего волшебники закляли дождь, так что воды Латаны, опустившиеся даже ниже уровня, обычного для начала Сезона Жары, катились очень спокойно и неторопливо.
Не спали и многие другие – те, кто был отобран для первой волны атаки, люди, знавшие, что с утра первыми пойдут в бой, а также (хотя они ни за что на свете не признались бы в этом) их командиры, вечно притворяющиеся спокойными и уверенными.
Ударные отряды, изготовившиеся вверху, разведчики Йонга и лучшие пехотинцы, спускались в воду и садились на бревна или привязывали себя к обломкам больших сучьев, а саперы сталкивали бревна на глубину, где их подхватывало течение реки и несло вниз, к Никее.
Я давно уже в совершенстве овладел мастерством обмана, умением неподвижно лежать и глубоко и ровно дышать, демонстрируя полную непринужденность и уверенность в победе. Несколько раз в прошлом мне даже удавалось обманывать самого себя, засыпая и просыпаясь точно в назначенное время.
Но не в этот раз, когда вся подготовка была начата загодя и ее даже при желании невозможно было остановить, а диспозиция войск была настолько сложной, что аж оторопь брала. В отсутствие Симеи, которая должна была в числе первых вступить в бой, мне просто не было никакого смысла лежать и пялить бессонные глаза в темный полог палатки.
Незадолго до полуночи я все же ушел туда, повалялся пару часов, а потом вернулся в шатер, в котором располагался командный пункт.
Один из агентов Кутулу с наступлением темноты переправился с нашей стороны, пробрался в самое сердце вражеской обороны, прополз мимо караульного поста и, прячась под стеной портового склада, добрался до причалов. Там он спустился по веревке в маленькое каноэ и оттолкнулся от берега. Осторожно, неслышно подгребая веслом, он позволил реке нести его вниз, одновременно приближаясь к нашему берегу, где он наткнулся на одну из моих кавалерийских застав и был немедленно доставлен в штаб. Разведчик не заметил никаких признаков того, что Тенедос обнаружил наши приготовления; армия находилась в состоянии обычной готовности.
Кто-то когда-то сказал, что не было ни одного плана сражения, который пережил бы первый выстрел из лука. Потом начинается такая суматоха, что, пожалуй, один только несчастный пехотинец знает, что происходит на самом деле, потому перед ним с самого начала стоит простая задача: убить человека, оказавшегося на его пути, а потом еще одного и еще одного, пока враги не будут истреблены или же он сам не рухнет на землю в луже собственной крови.
Медные зеркальца, при помощи которых Синаит показывала мне Тенедоса в те дни, когда мы только создавали армию, были усовершенствованы. Время от времени она получала картинки, которым можно было дать осмысленное истолкование, но чаще волшебница говорила в зеркальце, которое несла с собой, и ее слова могли слышать все, имевшие такие же пластинки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154