А дело было плохо, прямо-таки хуже некуда. Примерно в трети лиги от нашего пригорка я увидел выстроенных в двойную цепь солдат, двигавшихся в нашу сторону. Барабаны задавали им темп. Они вели прочесывание неторопливо, методично, и цель у них могла быть только одна. Я приподнялся, не высовываясь из кустов, не обращая внимания на колючую ветку, впившуюся мне в щеку, и разглядел на севере одинокую фигуру в мантии. Это был волшебник, командовавший облавой.
Я поспешно вернулся назад и рассказал о том, что видел.
– Они выследили меня, – сказала Симея. – Проклятье!
Я вопросительно взглянул на нее.
– Волшебник оставляет за собой особый след, нечто вроде запаха, – пояснила девушка, – и другой волшебник, знающий некоторые хитрости, может проследить его. Будь у меня время, я могла бы стереть свои следы, но что теперь об этом говорить! А если честно, то я и не думала, что это может потребоваться. Ну вот и привела майсирцев прямо к вам.
– Пусть демоны думают, кто в чем виноват, – прервал я Симею. – Нам-то что сейчас делать? Бежать?
– Обрати внимание, – отозвался Йонг, – что они идут на нас полукругом. Точь-в-точь как те крестьяне, которых ты нанимал в своем имении, чтобы они выгнали тебе из леса замбара. Могу поклясться: они хотят, чтобы мы побежали на юг, в единственную сторону, где нет загонщиков, а там – ты должен знать это как бывалый охотник – стоит цепь охотников, готовых подстрелить дичь, как только она выйдет из укрытия.
– Вполне возможно, – согласился я.
– Я могла бы посмотреть магическим взглядом, – сказала Симея (почему-то на ее лице появилось виноватое выражение), – но это было бы все равно что выкладывать магнит перед компасом.
– А что нас может ожидать, если мы все же побежим? – спросил я.
– Волшебники, – ответила Симея, – и солдаты.
– Единственный способ вырваться из западни, – тусклым голосом произнес Свальбард, – заключается в том, чтобы сделать что-нибудь совершенно неожиданное для охотников. – Уверен, что эта мысль пришла в голову одновременно всем нам троим и даже выразили бы мы ее одними и теми же словами: слишком долго нашим единственным делом была только война. – По этому я предлагаю сбить засаду, обрушившись прямо на нее.
– Для этого у нас, пожалуй, маловато сил, – ответил Йонг.
– Вот если бы нам удалось как-то избавиться от этого колдуна… – задумчиво произнесла Симея. – Тог да, возможно…
– В любом случае, – подытожил я, – лучше всего будет, если мы соберем все наши железки и выберемся из этого убежища, пока оно не стало ловушкой.
Мы проползли к краю зарослей. Цепь солдат уже заметно приблизилась. Она двигалась неторопливо, не допуская ни единого разрыва, и вся эта сцена действительно как нельзя больше походила на загонную охоту.
Я внимательно осмотрелся вокруг в поисках выхода. Ручей, по которому мы пришли сюда, журча, огибал подножие пригорка и поворачивал на север. Его берега, поднимавшиеся над мелкой водой примерно фута на четыре, поросли редким кустарником.
– Вот и дорога, – сказал я, ткнув пальцем в сторону ручья. – Но этот проклятый богами колдун наверняка учует, если мы выпорхнем из гнезда. Йонг, не мог бы ты отсюда всадить в него стрелу?
Йонг, прищурившись, смерил взглядом расстояние и поморщился:
– Только не я. А если учесть еще и встречный ветер, то этого не смог бы сделать даже здоровый болван, который все время толкает меня в спину, даже если бы у него был такой же глаз, как у меня, обе руки и большой лук.
Свальбард тоже скривился, но промолчал. А мне в голову пришла идея.
– Симея, ты знаешь, какое заклинание ведет этого колдуна в нашу сторону?
– Конечно, но…
– Ты могла бы заставить его действовать наоборот?
– О! – воскликнула она, начиная угадывать мой замысел. – Без труда.
– В таком случае, что может помешать тебе заставить стрелу лететь как птица?
– Ничего.
– Это точно, – поддакнул Свальбард. – Оттого-то ведьмам запрещают даже приближаться туда, где проходят состязания по стрельбе из лука.
Симея полезла в свою сумку, которая всегда была при ней, за необходимыми магическими принадлежностями. Йонг умудрился разыскать где-то старое птичье перо, и девушка нацарапала на клочке пергамента незнакомыми мне таинственными буквами какую-то надпись. Да и пергамент сам по себе был странным на вид: темно-зеленым, а не белым или желтоватым. Одновременно она шептала нечто невнятное и, уже закончив писать, еще несколько раз повторила эти слова.
– А теперь, Дамастес, – сказала она, – дай мне одну из твоих стрел.
Я повиновался. Волшебница прикоснулась птичьим пером к оперению стрелы и негромко запела:

Вспомни, чем ты была
до людей,
до смертей.
Вспомни ветер под крылами,
обернись,
превратись
и лети высоко.
Имя Элиота зову,
заклинаю стрелу.
Слушай меня.
Лети высоко.
Лети далеко.
Лети точно в цель.

Возможно, это мне только померещилось в гаснущем свете дня, но клянусь, что стрела вздрогнула, как будто ожила. Симея обмотала пергамент вокруг стержня стрелы и обвязала его ниткой, оказавшейся в той же самой незаменимой сумке.
– А теперь приложи все свое умение, чтобы попасть в этого волшебника.
– Только не ругайте меня, – сказал я, – если стрела в воздухе закувыркается, как детский бумажный го лубок. Будет настоящее чудо, если она просто долетит до него.
– Я разбираюсь в чудесах, – резко бросила Симея. – Стреляй!
Я закрыл глаза не только для того, чтобы ощутить ветер, но и чтобы помолиться Паноану, Исе, Танису, и, не открывая их, натянул тетиву.
Потом я открыл глаза и вгляделся в шествовавшего за цепями солдат волшебника, человека, искавшего способ погубить нас, всмотрелся в него холодно, без гнева, просто как в добычу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154