Элен часто комментировала жестокие правила и установки,
управляющие обществом. Если бы ребенок был у Элен, то она мог бы пройти по
жизни с гордо поднятой головой, как потомок американского солдата,
погибшего геройской смертью. А как ребенок Милдред, он будет всю жизнь
нести на себе печать незаконнорожденного.
От этого был уже только один шаг к замене этими несчастными женщинами
документов. Они были приблизительно одного возраста, не слишком-то
отличались фигурами, ростом, внешностью. Достаточно было Милдред на
консультации у известного гинеколога выдать себя за Элен Бартслер и
предъявить с невинным лицом свидетельство о браке. Затем после родов,
гинеколог, без каких-либо подозрений выдал свидетельство о рождении
мужского потомка Элен Чистер Бартслер и ее покойного мужа Роберта
Бартслера.
Вначале Милдред хотела отдать ребенка на усыновление, но после
получения документа о рождении, это было не так срочно. В результате
маленькие ручонки завладели сердцами двух одиноких, отчаявшихся женщин,
которые откладывали момент отдачи мальчика на усыновление до тех пор, пока
обе не поняли, что не смогут на это решиться никогда в жизни. В это время
между ними начались трения и дружба, рожденная на основе общего несчастья,
рухнула. Записи Милдред постепенно менялись в отношении Элен и, наконец,
отчаявшаяся женщина записала в дневнике меткую и проницательную
характеристику Элен Бартслер, как особы холодной, расчетливой, самолюбивой
и мстительной, первоначальное великодушие которой было только частью
низкого плана мести свекру, которого она ненавидела.
Мейсон и Делла читали теперь с одинаковым интересом. Не было
сомнения, что Милдред разработала для себя собственную жизненную
философию. Она выработала ее по необходимости, потому что судьба не
оставила ей другого выбора. Но философия, родившаяся из горьких
разочарований, послужила ей опорой в самую тяжелую минуту, когда Элен
Бартслер выкрала ее ребенка и отказалась сообщить, где она скрывает его и
что собирается с ним делать. Милдред пошла тогда к адвокату и услышала,
что не имеет никаких законных оснований на мальчика.
Читая это, Мейсон сказал вполголоса:
- Вероятно, адвокат ей вообще не поверил. Он посчитал всю эту историю
выдумкой.
- Этому трудно удивляться, - ответила Делла. - Милдред добровольно
отдала Элен все права собственности, если можно воспользоваться таким
определением по отношению к ребенку, - закончила она с горьким смешком. -
Разве это не трагично? Представь себе мать, которая столько выстрадала,
чтобы в конце концов узнать, что она не имеет права на собственного сына.
Мейсон кивнул головой.
- Посмотрим лучше записи последних дней. Может быть они прольют
какой-то свет на дело?
- Но, шеф, мы ведь не можем пропустить всего, что случилось за это
время.
Мейсон потряс головой, бегло перебрасывая странички.
- Неизвестно, когда сержант Холкомб перейдет в контратаку. Нас
интересуют прежде всего записи о событиях, которые привели к убийству.
- А не лучше было бы посмотреть, при каких обстоятельствах она
познакомилась с Дианой? И что скрывается в прошлом Дианы?
- Правильно, - согласился Мейсон. - Сейчас, это было приблизительно
два года назад.
Он перелистывал страницы, задерживаясь тут и там, пока не нашел
нужного места. Они стали быстро читать.
Описывая встречу с Дианой, Милдред нарисовала портрет несчастной,
затравленной женщиной, убегающей от чего-то, от чего невозможно убежать.
Она написала настоящее имя Дианы и упомянула о том, что ее муж был убит.
- Боже мой, я помню эту историю, - воскликнул Мейсон. - Это было в
Сан-Франциско. Какое-то время подозревали жену убитого. В конце концов ее
не арестовали, но допрашивали добрую дюжину раз. До процесса дело вообще
не дошло, до сегодняшнего дня убийца не найден. Значит, вот какое дело
висит над Дианой... Да, Холкомб буквально распял бы ее, если бы узнал об
этом.
Из дальнейших записей было ясно, что Диана пришла к Милдред Дэнвил
как к подруге, чтобы найти у нее убежища от досужего любопытства, чтобы
найти отдохновение, чтобы про нее все забыли. Это Милдред подсказала ей
идею взять новое имя и устроить себе жизнь в совершенно новой среде. В это
время у Милдред уже была кое-какая репутация, как у диктора радио. Она
считала, что у Дианы достаточно хороший голос для подобной работы,
представила ее в студии и помогла получить ей первые мелкие роли.
- Для сержанта Холкомба здесь все написано черным по белому, - подвел
итоги Мейсон. - Как только он получит это в свои лапы, то запустит
информацию в прессу и Диана будет осуждена.
- Они могут использовать это на процессе? - спросила Делла.
- Им в том не будет необходимости. Травля в прессе предопределит
приговор еще до того, как Диана предстанет перед Судом.
- Что ты собираешься теперь предпринять?
- Попробую узнать, почему подбитый глаз Дианы довел до убийства
Милдред, - сказал Мейсон.
- Ты по-прежнему так думаешь?
- Все указывает на то, что эти два факта имеют между собой
непосредственную связь.
Мейсон перелистал остаток исписанных страниц и остановился на
последней. Под датой двадцать четвертого внизу имелась короткая,
таинственная заметка:
"Говорят, что владение, это девять десятых правильности. Я буду
нехватающей десятой".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65