Он искал именно нас.— Здравствуйте. Моя фамилия Лихачев.Меня директор просил с вами поговорить.Что-то по поводу Чанышева? Что он там опять натворил?Панкратов распахнул дверцу заднего сиденья и пододвинулся, уступая место. Я, не оборачиваясь, приготовил диктофон для записи.— Опять? — спросил Лоскутков. — Это следует понимать так, что он у вас постоянно что-то творил?Мужчина сел, но так несмело, что это было заметно даже мне, хотя и расположился он у меня за спиной — почти не заскрипели пружины сиденья.— Не сказать, чтобы постоянно... Но из-за этого мы и расстались. Как бы вам объяснить... Он шутки ради делал компьютерные вирусы. Конечно, вирус сейчас даже школьник может сделать, но квалифицированному программисту это непростительно. Он-то знает, до чего может довести такое легкомыслие.Хотя это не просто вирусы, а вирусы “с подковыркой”, и к тому же их не определяет ни одна антивирусная программа.— Серьезный вирус?!. — то ли спросил, то ли сказал утвердительно Панкратов.— Не сказать чтобы разрушительный, хотя в производственный процесс вмешивался. Чанышев запустил его нам в сеть, А у нас, понимаете, каждый компьютер работает с паролем и с именем пользователя.— Много у вас компьютеров?— В сети — более шестидесяти. И вот — представляете? — вдень рождения каждого сотрудника его зараженный компьютер, ни много ни мало, поздравлял пользователя и тут же полностью зависал для оператора на целых два часа. Словно бы предлагал имениннику устроить в это время застолье. Причем, во избежание перезаписи данных, сам предупреждал об этом...Мы рассмеялись.— Ничего смешного, — нахмурился Лихачев. — Дело в том, что мы тоже сначала смеялись. Шутки, как ни странно, у нас тоже умеют понимать. Но мы думали, что компьютер вообще на эти два часа зависает, полностью.Оказалось, что — нет. По какой-то случайности вышло так, что после зависания компьютера, если его не отключить, на его жесткий диск свободно можно было выйти с любого другого компьютера сети. И с любого другого компьютера города! Но — уже без пароля, который знал только оператор. Пароль после зависания приходилось менять. Вирус стирал его из памяти.— Но это же — промышленный шпионаж? — адекватно должности отреагировал капитан Панкратов. — Почему это до нас не дошло? У вас, в режимном учреждении... Чем вообще занимается ваш начальник первого отдела?— Мы не стали поднимать шум. Вирус успел сработать только на четырех компьютерах, где не было секретных разработок. Причем в разных отделах. Люди просто смеялись. И за пределы отдела это не выходило. Мы хватились вовремя. Нечаянно на планерке зашел разговор, и выяснилось, что случай — не единичный. Неделей позже дело приобрело бы совсем другой оборот. Через неделю после обнаружения — день рождения директора, у которого такое на компьютере...— И тем не менее. Это же не шутки. Чанышев творил такие вещи, а вы оставили это без внимания?— Мы уволили его. Правда... — наш собеседник смутился, — по собственному желанию. Все-таки действовал он без злого умысла.— А вот это еще неизвестно, — капитан не согласился. — А зачем тогда он оставил возможность доступа к зависшему компьютеру?— Вы смеетесь? — Лихачев посмотрел на Панкратова откровенно удивленно. — Чанышев? Вы что, совсем не знаете его? Чтобы он и вдруг сумел это сделать... Над такой разработкой целому отделу долго-долго трудиться надо, да и то нет гарантии, что получится. Это же создается сложнейший комплекс программ! Только случайно можно нащупать нужный поворот. А он совершенно не был способен на оригинальный ход. Он же работал только над примитивами.— Стоп-стоп-стоп! Какие примитивы? Чанышев все же был талантливый программист? — спросил, в свою очередь, я. — О нем говорят, что он может сделать любую программу для любого заказчика. Удовлетворит самый извращенный вкус.— Перестаньте чепуху говорить. Как программист он — совершенно никакой. Даже создание того пресловутого вируса — это для него большой успех. Хотя вирус создать, вообще-то не слишком сложно. Спросите любого нашего сотрудника о Чанышеве. Вот хакерство — это да, в этом он преуспел. Где надо было похулиганить, он всегда первый.— У нас есть другие данные.— Не поверю никогда. Я с ним столько провозился, столько раз заставлял его переделать задание и увидеть очевидное...— Может быть, у вас ему развернуться не давали? А, оказавшись на вольных хлебах, он стал работать более творчески?— Он вообще не был способен на творчество. Вот его жена — это да. Она всегда мыслила нестандартно, но очень логично. По странной какой-то своей системе. Что-то такое... Как бы выразиться поточнее... Она всегда шла от парадоксов. От обратного. Вроде бы сначала убеждала вас, что это невозможно, а потом доказывала, что только так и может быть. С Александрой Чанышевой мы расстались с большим сожалением.— Подождите, — Лоскутков посмотрел на Лихачева своим знаменитым рысьим взглядом так, что тот испуганно откинулся на спинку сиденья. Бедный, подумал, должно быть, что не в свое дело влип. — Так вы говорите, что Александра Чанышева... — Да, — голос нашего гостя слегка сел под взглядом майора и стал предельно аккуратным, как салфеточка, вышитая усидчивой старушкой. — Да! Она могла сделать очень многое. Очень талантливая программистка. Правда, она в другом отделе работала, не у меня, но про нее много говорили. Только вот — невообразимо ленива. Может по часу в окно смотреть, вместо того чтобы работать. А сам он, уверяю вас — ничего не стоит.— Прямо скажем, неожиданный поворот, — мне даже смеяться захотелось. А Гоша Осоченко скальп с себя готов был снять — так старался убедить меня в великих талантах Валентина!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83