Такая вот... — верзила свернул фигу.Этот разговор ничего не дал. Я распрощался с хозяином, поблагодарил за беседу, хотя благодарить следовало не за нее, а только за то, что он позволил мне, как зрителю в цирке, посмотреть на моментальное поглощение нескольких литров пива. Правда, я не аплодировал. Должно быть, от зависти.Следующая дверь, которая открылась на мой звонок, была на четвертом этаже. Пожилая сухопарая женщина, не выпускающая изо рта папиросу, мое удостоверение изучила тщательно, сверяя фотографию с оригиналом.— Ну и что вам надо?— Побеседовать хотелось бы... Насчет вашего убитого соседа сверху.— Заходите. Только ноги хорошенько вытрите.Я так старательно топтал половую тряпку перед порогом, что даже хозяйка не вытерпела, приглашающе махнула рукой.— И вот здесь разуйтесь, — показала угол коридора.Я и это выполнил безропотно. Не мент, я всегда разуваюсь в чужих квартирах.— Я не знаю, что он из себя представлял... — сизый дым повис в кухне, куда мы прошли для беседы, и кудрявыми слоями поднимался над ее химической завивкой. — Мне кажется, он нигде не работал.— Почему вы так решили?— Постоянно был дома. И жена тоже — дома. У нас тут такие полы и потолки, что каждый шаг слышно. Постоянно ночами шлепали, спать мешали.— А выстрел?— И выстрел я слышала. Часов в двенадцать это было. Только я не поняла, что это выстрел. Я телевизор смотрела. И подумала — что-то там упало. Потому что грохот такой был! Да я все милиции уже рассказала...Ага, интересный факт! А в материалах “дела” протокола допроса соседки нет. Надо сказать Лоскуткову.— Вероятно, это упало после выстрела тело?— Может быть, и так. Но как я могла предположить, что это за звук, если я выстрелы раньше только в кино слышала?— А голоса, крики какие-нибудь доносились?— Когда они ругаются, у нас тоже слышно.Особенно на кухне, через вентиляцию. В этот раз не ругались. Я незадолго до этого грохота на кухню выходила, чайник кипятила. Вот, опять, слышите?Она подняла перед носом длинный, как школьная указка, указательный палец.Явственно над головой слышались шаги.Шаги?Но, насколько я понимаю, квартира должна быть опечатана! И отметку об этом я сам в “деле” читал.— А кто там может быть? — спросил я самое нелепое, что могло прийти на ум.— Откуда я знаю...— Извините, — я стремительно направился к входной двери, быстро обулся и ринулся на пятый этаж, не успев завязать шнурки.И пожалел, что пистолет вчера оставил в сейфе. Но кто мог знать, что так дело обернется?Ведь вечером я даже не предполагал, что убийство Валентина Чанышева как-то связано с кровавым делом Лешего! И устраивать перестрелку с соседями или с гостями убитого тоже вчера не собирался....Бумажная печать с росписями была разорвана строго посредине. Мог кто-то из детей побаловаться, а мог и кто-то из взрослых. Но так бумажка должна была разорваться при открывании двери — сам разрыв характерный.Если бы пальцем надавили, разрыв был бы несколько иной.Я взялся за дверную ручку, повернул ее и толкнул дверь. Она была заперта. Но шаги-то я отчетливо слышал! Я нажал на дверь посильнее — не отпирается. Прислушался. Квартира ответила мне тишиной. Здесь уже и шагов слышно не было. Может быть, мягкая дверная обивка их глушит?Что делать? Позвонить Лоскуткову? Я спустился этажом ниже. Моя недавняя собеседница стояла в дверном проеме.— Никого? — спросила удивленно.— Закрыто. Но печать сорвана. Можно от вас позвонить?— Телефон — в комнате. Не разувайтесь.— Постойте здесь и послушайте. Если дверь наверху откроется, сразу зовите меня.Я не прошел, а пролетел в комнату. Телефон стоял на тумбочке, рядом с телевизором.Четырежды набирал номер. Постоянно было занято. После очередной попытки мне наконец ответил сам Лоскутков. Я коротко обрисовал ситуацию. Крикнул хозяйке квартиры, спрашивая номер кода на подъездной двери.Повторил код майору.— Выезжаю, — сказал он и бросил трубку.Я завязал свои шнурки и вышел из квартиры — уже неторопливо. Женщина стояла, прислонившись к перилам, и прислушивалась.— Тишина, — сообщила мне шепотом. Непонятно — зачем шептать, если только что громко говорила мне код?— Вернитесь в квартиру и лучше пока не выходите, — посоветовал я.Она согласно кивнула, закрыла дверь, но удаляющихся шагов я не услышал. Должно быть, прямо за дверью и осталась стоять. Я же поднялся на пятый этаж, встал сбоку от двери — так, чтобы в дверной глазок меня невозможно было увидеть, — и стал прислушиваться к тому, что происходит в квартире Чанышевых. И уловил все-таки звук. Что-то тупо стукнуло один раз. Больше — ничего.Теперь, незваный гость, ты мой клиент. Не уйдешь! Просто некуда тебе деться. Только начнешь дверь открывать, я спрячусь в сторону — и атакую сзади. Буду бить на “отключку”, как и положено безоружному.Загремел замок этажом выше. Там открылась дверь — и с громким стуком захлопнулась. Шаги. Спускался парень лет двадцати пяти.— Вы кого ждете? — спросил он меня чуть ли не подозрительно. Взгляд его был суров и при этом насмешлив.— Я знаю, кого я жду. Но не вас.Парень пожал плечами на такую невежливость.— Если Вальку, то напрасно.— Почему?— Его позавчера грохнули... — он как-то нехорошо, словно бы даже почти довольно ухмыльнулся и стал спускаться дальше, не дожидаясь моей реакции на сообщение.Через десять минут послышались голоса снизу. Я понял, что менты прибыли. Заскрипел лифт, и тут же раздался топот нескольких пар ног по лестнице. Лифт пришел одновременно с двумя поднявшимися ментами. Лоскутков сообразил захватить с собой опера из райотдела — лысого Кудрявцева, у которого были ключи от квартиры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83