То же самое говорил мне, кстати, и Валера.И Вениамин Вениаминович — тоже. Или здесь — какая-то путаница, или Валентин всех их здорово водил за нос, пользуясь в действительности услугами жены и присваивая себе плоды ее труда. Хотя вполне может быть, что в определенный момент прорезался вдруг у человека талант. Такие случаи бывают, я знаю.Но слишком редко, чтобы делать на это упор.— Спасибо, — капитан поблагодарил Лихачева с уважением в голосе и пожал ему руку.— Я могу идти? — Тот спросил робко и почти обрадованно. Так подействовал на него ментовский взгляд.— Да. Сегодня мы не будем вас арестовывать... — А мой голос был настолько серьезен, что программист — я это словно спиной видел — полез в карман за валидолом.— Что? — он спросил еле-еле слышно, но с надеждой, что я свое слово сдержу.— Наш сыщик так шутит... — Панкратов похлопал его по плечу. — Идите. Еще раз спасибо. И передайте привет директору. Я к нему на днях забегу поговорить.Мы остались в машине одни.— Ну, как, съели своего суперпрограммиста? — спросил капитан, улыбаясь так, словно он уже поймал преступника, за которым много лет гоняется.И я, и Лоскутков — молчали. Информацию к размышлению мы получили. Теперь следовало осмыслить все сказанное, пережевать и переварить.— Пожалуй, я сегодня не буду торопиться с освобождением Чанышевой, — сказал Лоскутков, когда я завел машину.— Как я с арестом Лихачева... Но это ты — зря. Я бы на твоем месте освободил ее как можно быстрее.— ?..— И пустил за ней “наружку”. Только тогда она сможет привести нас к ноутбуку. А это — уже вещественное доказательство. Возможно, и к деньгам. Сколько было на квартире у Чанышевых во время обыска?— Чуть больше двух тысяч долларов и около тысячи рублей.— Там должно быть гораздо больше. Или в другом месте. Где-то они деньги хранят. И наверняка не в банке. Но нас, я полагаю, не деньги волнуют.— Ты все же уверен, что этот ноутбук существует?— Иначе такой ничтожный человечек, как Гоша Осоченко, не пожелал бы его иметь при себе. Не из тех он людей, которые без громадной выгоды для себя захотят поиметь чужую вещь.— Может быть, тогда мне следует попросить об отзыве из отпуска и тоже включиться в дело?— Буду только рад, — это робко прозвучала моя надежда на помощника. Так и так, я деньги получаю не от них и плачу им тоже, к счастью, не я. Почему бы мне не воспользоваться?— Да, — согласился и мент, — если уж ты не состоялся как Леший, то... С паршивой овцы — хоть шерсти клок... Может, хоть так от тебя польза будет?— И это все за стремление помочь?— Терпи, — изрек я философски. — Чем чаще ты будешь работать совместно с ментами, тем чаще жизнь будет тебе представляться в блевотно-зеленом цвете. Они такие...Лоскутков в ответ только коротко кашлянул. Он бы кашлянул и сильнее, но крепко, похоже, болела челюсть.— Так как мы договоримся о координации действий? — спросил я скромно, считая вопрос решенным.— Я сейчас у матери живу. Звоните. Сегодня попытаюсь все вопросы с отзывом из отпуска решить.— “Запиши мои телефоны: рабочий, домашний и сотовый. Господину Лоскуткову я тоже рекомендовал бы записать последний.— Мой домашний тоже запиши, — Панкратов продиктовал номер. — Поздно вечером лучше не звонить. Мать спать ложится рано.Она меня за каждый звонок съесть готова.Воспитывает, как пацана. 3 Леший стоял перед зеркалом, когда пришла мать. У нее — удивительная просто способность ему мешать. И не только ему. Особый, очень чуткий и трепетный талант. Она даже когда к подругам приходит — мешает; даже когда на встречу одноклассников, стариков и старушек, ходила — сама жаловалась, помешала. А уж про сына-то что говорить...Всю жизнь...Ничего, он подкопит денег, купит себе квартиру. Это произойдет очень скоро. Очень скоро у него будет достаточно денег. Он знает, как их добыть.На прощание он улыбнулся своему отражению — и ушел к себе в комнату, пока ключ матери не успел до конца провернуться в замке.Улыбка получилась хорошая. Леший знал, что, когда он улыбается, лицо его становится добрым и открытым. Но и без улыбки он не находил в душе отвращения к себе. Не отвратительный он, совсем не отвратительный. Некрасивый — это да, с этим он согласен. Но уж совсем не отвратительный. А когда улыбается — он даже самому себе в эти моменты нравится. Почему же он не нравится женщинам?Может быть, это не он такой плохой, может быть, это женщины плохие? Им же всегда подавай такого, что хоть сейчас — на обложку журнала. И еще — чтобы деньги были. А если на обложку не годится, то пусть хотя бы — одни деньги. Они и этим удовлетворятся.Самки — они от природы не больше, чем самки.Будут у него деньги. И все остальное будет.И не будет уже “охотничьих” прогулок по лесу.Этого хватит. И самому уже надоело, да и менты обложили со всех сторон. Слава богу, пока не догадываются насчет него. А не догадываются, потому что он умнее их. Многократно умнее. Он просчитал все варианты и начал большую игру. Он открыто пошел навстречу — и перехитрил. Он даже с ними начинает сотрудничать. По другому делу, но все-таки сотрудничать. И теперь будет в курсе всех дел относительно своего второго “я” — Лешего. Краем глаза заметит, краем уха услышит — и сделает выводы. Он привяжется к ним так, что они захотят общаться с ним часто.Плевать на ментов...Главное, у него будут эти губы... Горячие, манящие... Они всегда будут рядом. И в любой момент он сможет поцеловать женщину.Свою женщину.Женщину с горячими губами.И даже денег ему не надо. Тех больших денег, которые скоро у него появятся.Была бы женщина...От этих мыслей внутри что-то возбудилось, начало дрожать — захотелось иметь все и немедленно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83