Даже после того, как Колин и Бренда поженились, а Диана обрела свой нынешний облик, портрет продолжал висеть на прежнем месте – если верить Бренде, именно она настояла на этом, отговорив Колина от затеи повесить здесь их свадебный портрет.
Перехватив мой взгляд, Колин сказал:
– Заметил, наконец?
Я растерянно пожал плечами:
– Знаешь, поначалу даже не обратил внимания. Хотя сразу почувствовал, что здесь что-то не на месте, но никак не мог понять, что именно.
Колин понимающе кивнул:
– В этом нет ничего удивительного. В привычной обстановке мы зачастую видим не то, что есть на самом деле, а то, что ожидаем увидеть. Я и вовсе проявил чудеса невнимательности, лишь на второй день обнаружил подмену.
– Подмену? – переспросил я, сбитый с толку. – Значит, это не ты...
– Это Шон умыкнул Диану, – с ухмылкой вставил Бриан. – Последние полгода он клянчил её у отца, а когда обломился получать отказы, взял и стибрил. Сговорился с Пенелопой, она написала мамин портрет, и они вместе совершили кражу. По моим сведениям, пока Шон делал своё чёрное дело, Пенни стояла на стрёме.
Я рассмеялся:
– Однако же!..
Портрет Бренды определённо был создан с целью подмены – написанный в похожей манере, в точно таких же тонах, платье было точно такого же цвета и фасона, как у Дианы, и причёска, и букет васильков в руках... Вместе с тем, это не была копия с лицом Бренды и более светлыми волосами. На портрете была изображена Бренда – такой, какой бы она выглядела в действительности, если бы сделала себе соответствующую причёску, надела такое платье и взяла в руки букет васильков. Бесспорно, подумал я, Пенелопа обладает незаурядным художественным даром. Хотя я мало разбирался в живописи, но готов был поспорить на что угодно, что эта её картина близка к категории шедевра.
– Между прочим, – заметил Колин, – со стороны Шона это был ловкий ход. Негодный мальчишка знал, что у меня язык не повернётся даже отчитать его, не говоря уже о том, чтобы требовать обратно похищенную картину. – И он любовно посмотрел на портрет жены. – Правду сказать, я был близок к тому, чтобы уступить его просьбам. В последнее время Шон меня буквально извёл. Приходит, когда я занят работой, и так вежливо спрашивает: «Дядя, я не помешаю?» – затем устраивается в углу, сидит тихо, смирно, даже не курит, и всё пялится на картину. Когда я, в конце концов, не выдерживаю и прогоняю его, он извиняется и покорно уходит, но спустя несколько часов возвращается. «Ты уже не сердишься, дядя?» – и представление продолжается.
Я закашлялся от разобравшего меня очередного приступа смеха.
– И всё-таки странно, – сказал, прочистив горло. – Почему Шон облюбовал именно этот портрет? Я, конечно, не эксперт, но мне кажется, что портреты Дианы, которые написала Пенелопа, гораздо лучше.
– Это с какой стороны посмотреть, – возразил Бриан. – Все портреты Дианы, которые штампует Пенелопа, страдают однобокостью. На них изображена не женщина как таковая, а мать, в лучшем случае – старшая сестра. Ты, Эрик, этого не замечаешь, потому что видишь в Диане друга, но не женщину. А для Шона это очень важно – видеть на портрете женщину.
Колин хмыкнул, а на его губах заиграла добродушная улыбка:
– Устами младенца глаголет истина. Взрослеешь, сынок.
– Я давно взрослый! – искренне (и совсем по-детски) возмутился Бриан. – Неужели, чтобы убедить тебя в этом, я должен пуститься в загул а-ля Мел?
Колин открыл было рот, чтобы ответить (разумеется, отрицательно), но тут зашелестела, отворяясь, дверь «ниши», и в кабинет впорхнула Дейдра.
– Привет всем! – жизнерадостно заявила она, одарив нас своей лучезарной улыбкой. – Эрик, негодник, ты заставляешь меня гоняться за тобой! Я в Сумерки Дианы – ты в Солнечный Град; я туда – а ты сюда. Но, боюсь, ты пожаловал в Авалон не ради встречи со мной.
Я встал с кресла и подошёл к ней.
– Почему же, сестричка, и ради тебя тоже. Я по тебе соскучился.
По своему обыкновению, Дейдра поцеловала меня в губы. Неожиданно для самого себя, я совсем не по-братски затянул наш поцелуй. Впрочем, длилось это лишь какое-то мгновение и со стороны выглядело совершенно невинно. Колин с Брианом не заметили ничего неладного.
Дейдра поддела свою руку под мой локоть и ласково обратилась к Колину:
– Дядя, ты не злишься, что я так бесцеремонно вторглась?
Колин покачал головой:
– На тебя невозможно злиться, племяшка. Даже если бы ты застала меня с женщиной в... э-э, щекотливой обстановке...
Дейдра звонко рассмеялась:
– В «щекотливой обстановке», как ты выражаешься, тебя можно застать только с Брендой. А мне точно известно, что сейчас она у моего отца. Так что я ничем не рисковала. Ты до скуки верный муж.
– Зато с Мелом тебе не придётся скучать, – ехидно вставил Бриан. – Ему явно не грозит умереть от супружеской верности.
Колин укоризненно посмотрел на своего младшего сына и, видимо, мысленно выбранил его. Дейдра, если и обиделась, то не подала вида.
– Ты говоришь так из зависти, братишка. Признайся, ты был бы не против оказаться на месте Мела, ведь правда?
Щёки Бриана покрылись густым румянцем. Он в смущении опустил глаза, но спустя пару секунд с вызовом глянул на Дейдру и резко выпалил:
– А кто бы не хотел? Назови мне такого дурака.
Колин усмехнулся, Дейдра тоже. А я ободряюще подмигнул Бриану.
– Ладно, – сказала Дейдра. – Не возражаете, если я похищу у вас Эрика? Хочу поболтать с ним, пока Диана занята.
Колин и Бриан не возражали, да и возражать было бессмысленно. Перечить женщине вообще дело неблагодарное, а перечить Дейдре – неблагодарно вдвойне. Колин только сказал со вздохом:
– Вот так всегда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143