Что если Бог, в существование которого мы верим и одновременно сомневаемся, считает нас не венцом своего творения, а ошибкой?.. Нам, конкретно нам – мне, тебе, тётя, и тебе, сестричка, – нам ещё повезло, что мы родились в хорошей семье, наши предки были разборчивы в браках. Да и наш Дом относительно благополучен, потому что он ещё молод. А какова общая картина? Она попросту удручающая. Какой среди колдунов процент психически ненормальных и умственно отсталых, которых мы деликатно называем инфантильными. Сколько мужчин и женщин бесплодны, сколько мёртворождённых, сколько выкидышей...
– Всё из-за того, что нас очень мало, и у нас застоявшаяся кровь.
– Это объяснение, но не оправдание. Если мы осознаём нашу ущербность, то почему тогда мним себя вершителями судеб мира, чуть ли не дланью Господней на бренной земле. Безумный Харальд был хоть откровенен перед собой и перед другими, он не скрывал свою манию величия под маской человеколюбия. А мы, остальные? Мы без конца говорим о гуманности, думаем о ней же, но в глубине души считаем себя высшими существами. Интересно, в чём заключается наше превосходство? Во власти над силами? Если так, то найденная мной цивилизация тоже овладевает силами, пусть и с помощью машин – но какая, в сущности, разница. Тогда, может, в вечной молодости и долголетии? Да, это хорошо, по мне, это самый замечательный дар, вот только мы очень и очень смутно представляем, что с ним делать. Мы бесцельно прожигаем свою долгую жизнь, походя укорачивая и без того короткую жизнь простых смертных, а потом умираем со скуки. Кое-кто перед смертью затаскивает в свою постель троих молоденьких девушек, чтобы люди подумали, будто он умер, наслаждаясь жизнью. Я восхищаюсь дедом Янусом, который умеет жить и получать удовольствие от жизни не в ущерб другим, а на благо; но он – счастливое исключение. Большинство из нас живёт просто по инерции, единственно для того, чтобы жить, и в целом колдовское сообщество влачит жалкое существование. Никакого прогресса, никакого поступательного развития. С незапамятных времён наша цивилизация является паразитирующей. Лишь немногие из нас пытаются что-то дать человечеству, остальные только берут, искренне убеждённые в том, что всё сущее в мире принадлежит им по праву. – Тут я заметил, что сигарета в моих руках давно погасла, бросил её в пепельницу и закурил новую. – Говорят, что цель оправдывает средства. Лично я так не считаю, но даже если это и так, то что может оправдать уничтожение миллиардов людей? По-моему, ничто. Конечно, вы можете возразить, что не обязательно действовать так грубо, нужно лишь затормозить развитие общества, обеспечить длительный период стагнации, за которым последует регресс. Но это равносильно уничтожению цивилизации и, на мой взгляд, более жестоко и цинично. Но ради чего это? Ради кого? Ради прогнивших до основания Домов? Ради кучки долгоживущих бездельников? Ради сыновей, чьи эдиповы комплексы толкают их на братоубийство? Ради дочерей, берегущих свою невинность для папаш? Ради братьев и сестёр, которым не терпится завалиться друг с дружкой в постель? Или ради племянниц и племянников... – Я осёкся. – Наверное, вы думаете, что я, исчерпав общие соображения, перехожу на личности. Тем не менее, вы должны согласиться со мной, что наша страсть к кровосмешению симптоматична. И не просто симптоматична, это социальный диагноз – синдром навязчивого стремления к самоуничтожению рода. Мы втайне жаждем собственной погибели и хотим унести с собой в могилу как можно больше народу.
Я умолк и сел в кресло, пододвинув ближе к себе пепельницу. Бренда не отрываясь смотрела на меня. Дейдра держала перед своим лицом сигарету, сжав её большим и указательным пальцем, и сосредоточенно глядела на струйку сизо-голубого дыма.
– Может, тебя это удивит, Кевин, – после довольно продолжительного молчания произнесла Бренда, – но я думаю почти так же, как ты, хоть и не склонна видеть ситуацию в столь мрачных тонах. Во многом ты прав, но мне кажется, что ты слишком сгущаешь краски. Положение Домов не так безнадёжно, и если бы нам удалось обеспечить стабильный приток свежей крови...
– Приток будет, – отозвалась Дейдра. – Если только Кеви не приврал насчёт своего нового заклятия.
– Какого заклятия?
– Которое позволяет штамповать полукровок чуть ли не конвейерным способом. Прошлой ночью Кеви убедился в его эффективности.
– Это правда? – спросила меня Бренда.
Я утвердительно кивнул:
– Да. Но это не моя заслуга. Идею мне подсказал один учёный из того мира. Он лишь одним глазом взглянул на мою кровь в микроскоп и сразу же понял, в чём наша проблема.
– У тебя есть готовая прога?
– Держи. – Я швырнул ей резервную копию exe-файла и равнодушно добавил: – Можешь отдрючить его дебаггером. Не жалко.
– Тут и дрючить-то нечего, – фыркнула в ответ Бренда. – Ни ресурсов тебе, ни библиотек... – И она принялась изучать моё заклятие.
– Меня просто убивает ваш лексикон, – прокомментировала Дейдра. – Exe-файлы, проги, компиллеры, дебаггеры. Вы какие-то ненормальные... Между прочим, Кеви, к вопросу о ненормальных. Как, по-твоему, я здорово чокнутая?
– В достаточной мере, но не больше, чем я или Бренда.
– Спасибо.
– Не за что. Я лишь сказал, что думаю.
– Нет, Кеви, действительно спасибо. Спасибо за те жестокие слова о нас. Когда ты говорил, я поняла, что давно знала это, но боялась посмотреть правде в глаза. Мы все это знаем и все боимся это признать, а тем более – сказать об этом вслух. Только ты не побоялся.
– Я прошёл через хорошую встряску.
– И решил немного встряхнуть нас с Брендой?
– В каком смысле?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143