Обвинитель сделал соответствующую запись в своей копии списка. Судья продолжил чтение.
Двое или трое обвиняемых объявили о своей готовности к суду. Большинство выступили с заявлением, что они пока продолжат переговоры с обвинением или признают вину по взаимной договоренности. Я взглянул на Дэвида. Он теперь сидел, откинувшись назад и положив руки на ручки кресла.
Я испугался того, что, кажется, понял. Дэвид смотрел на заключенных. Они явно походили на заблудших овец, которых привезли в суд гуртом только для того, чтобы отправить в тюрьму. Но Дэвид прибыл сюда по собственной воле и точно так же сам уйдет отсюда. Никто не мог бы принять его за обвиняемого. Он одет так, будто он один из адвокатов. Заключенные выглядели такими виноватыми. Они сидели, безучастные ко всему, ожидая, когда их повезут дальше. Но он, Дэвид, оказался здесь просто по ошибке, это была обыкновенная формальность, и все скоро должно проясниться.
Линда сидела рядом с ним, объясняя ему значение обсуждаемых дел.
— "Заявление и ходатайство" означают, что обвиняемый признает свою вину и будет просить судью об условном освобождении. ПМР — это представление материалов расследования, отчет, который судья может затребовать из отдела условных освобождений для того, чтобы определить, подходит ли обвиняемый для такого освобождения. Те, которые говорят, что они продолжают вести переговоры, являются...
— Я понимаю.
Дэвид повернулся к Линде ровно настолько, чтобы снисходительно улыбнуться.
— Мой адвокат все мне уже объяснил.
— А не объяснил он, что, если ты и перед судом будешь вести себя, как маленькая самоуверенная дрянь, присяжные всыплют тебе по первое число только для того, чтобы посмотреть, как твое лицо станет серым?
Эти слова вылетели из уст Линды так быстро, что показались солидными булыжниками. Едва договорив их, Линда пробормотала в сторону Лоис «извините», быстро вскочила и пошла прочь, уже покачивая головой в удивлении на собственную несдержанность.
Лоис посмотрела на меня так, будто это сказал я. Она ненавидела даже само слово — «суд». Дэвид только пожал плечами, почти улыбаясь при этом. Я не стал опровергать сказанное Линдой. Мне доводилось видеть, как подобное действительно случалось с теми новичками-обвиняемыми, у которых имелись деньги или которые по какой-либо иной причине считали себя в безопасности. Так петушатся до суда. Линда была чертовски права насчет того, какой эффект это могло произвести на присяжных.
Лоис взяла меня за руку и отвела в проход между рядами.
— Твоя коллега, похоже, считает, что дело дойдет до суда. Разве она не в курсе нашего плана?
— Она просто увлеклась. Ты же знаешь, какой у Ли... какой у нее живой темперамент.
— Марк, ты обязан сказать мне, как обстоят дела в действительности. Не сглаживай ничего. Если то, что делаешь ты, не срабатывает, я должна предпринять что-то сама.
Я задумался над тем, что она могла иметь в виду, уже механически отвечая ей:
— Лоис, это всего лишь первое судебное присутствие. Оно должно быть. Дальше это никуда не пойдет. Ты просто сиди и смотри.
— Я смотрю.
Она вернулась к Дэвиду. Когда я дошел до конца судебного зала, я услышал, как судья назвал его имя. За барьером поднялся Генри и сказал:
— Пожалуйста, пометьте, что мы пока советуемся, ваша честь. Уотлин решил поставить его в затруднительное положение.
— И до каких пор вы намерены это делать? — спросил он.
Генри пожал плечами.
— Я полагаю, пока ситуация не покажется нам безвыходной, судья.
Судья Уотлин взглянул, какое впечатление все это произвело на Нору Браун, и сказал:
— Пожалуй, я дам вам еще две минуты.
Это была небольшая шутка, сразу же отозвавшаяся смешком в зале. Шутки судей всегда смешны. Даже Дэвид фыркнул. Лоис этого не сделала. Она посмотрела на меня.
Как выяснилось, судья Уотлин не особенно ошибся со временем. Генри закрыл папку с делом и передал ее Норе. Она сидела за столом обвинителей и велела Генри подойти. Джавьер присоединился к ним, и все трое удалились в тихий угол зала. Судья Уотлин закончил оглашение списка и, пока готовились дела с признаниями, вернулся к себе в кабинет. Я наблюдал за трио обвинения и защиты, обсуждавшим судьбу Дэвида. Ход переговоров был мне ясен. Нора, должно быть, не стала делать предложение первой. Она, скорее всего, сказала: «А что, по-вашему, он заслуживает?» Когда Генри ответил, она беззвучно засмеялась. Это был ее ответ на предложение об условном освобождении. Генри стал более настойчив, придвинувшись к ней ближе. Нора произнесла какую-то короткую фразу. Генри повернулся, всплеснув руками. Она, должно быть, попросту предложила для Дэвида пятьдесят лет тюрьмы.
Джавьер коснулся руки Генри и вернул его к беседе. Он также поговорил с Норой. Джавьер был арбитром между ними. Когда он работал в администрации окружного прокурора, то был известен тем, что предлагал хорошие сделки. Являясь отличным судебным адвокатом, Джавьер никогда не считался самым суровым из обвинителей. Он обладал мягкой тактикой, покорявшей его друзей. Я очень рассчитывал на победу этой его мягкой тактики даже в таком привлекшем общественное внимание деле, как наше.
Я остановился, стараясь не упустить ни одного нюанса. Шум в судебном зале постепенно затих. Теперь здесь вершились дела. Совещания адвокатов со своими клиентами велись тихо, но делались все более оживленными. Некоторые уже заполняли бумаги о добровольном признании виновности. Некоторые беседовали с обвинителями. Двум или трем из этих бесед предстояло стать более реальными, поскольку над обвиняемыми нависла угроза немедленного суда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125