но когда это случилось, она закричала уже совсем по-настоящему, словно только теперь наконец-то почувствовала боль. Она отскочила назад.
— Ну, и что же?
Голос Дэвида стал совсем тихим.
— Это поистине самая неправдоподобная часть истории.
— Я не думаю, что ты хоть раз солгал мне с тех пор, как тебе исполнилось шесть лет, Дэвид. Просто рассказывай мне все. — Я верю тебе, добавил я мысленно, несмотря на то, что эта история не похожа ни на одну из тех, которые мне доводилось слышать даже из уст самых отъявленных лжецов.
— Она начала сдергивать с себя одежду, — тихо сказал он. — Делала это не аккуратно, а попросту срывала с себя вещи, как будто намеревалась разодрать их в клочья. Она оторвала одну из лямок бюстгальтера, так что та моталась из стороны в сторону. Затем снова расцарапала себя поперек груди. И опять закричала, очень естественно. Я сам... я не знаю... окликал ли я ее по имени, пытаясь заставить сказать мне хоть что-то. Но она была совершенно невменяемой. Она повернулась и побежала в один из дальних кабинетов, в офис мистера Типпета, где стояла кушетка.
— И ты последовал за нею.
— Я понимаю, что поступил глупо. Мне нужно было тогда же бежать оттуда что есть духу. Но к тому времени была ли в этом какая-нибудь польза? К тому же она вела себя так, будто собиралась выброситься из окна Поэтому я и кинулся за нею, но я не приближался слишком близко — я просто остановился в дверях. Она меня напугала, понимаешь? Если бы у нее оказался пистолет...
— Что она делала?
Дэвид посмотрел на меня как-то по-особенному. Мне подумалось, что я понял, в чем дело. Теперь я был одним из проверяемых. Я постарался придать своему лицу соответствующее выражение, но не представлял, как следует выказать безусловное доверие. Может быть, слегка приоткрыть рот? Или расширить глаза? Дэвид неотрывно смотрел на меня до самого конца своего рассказа.
— Она расстегнула молнию и отбросила в сторону юбку. Затем сунула пальцы под резинку своих трусиков и начала спускать их, но вдруг подняла глаза на меня и сказала что-то вроде: «Ты хочешь помочь мне, мальчик? Или так и будешь стоять там и глазеть?» Потом она подошла ко мне. Я попытался податься назад, но она сделала это так быстро, что я споткнулся и едва не упал. Она оцарапала мне лицо. Вот, посмотри.
Действительно, на лице Дэвида были царапины.
— Ее ноготь едва не вонзился в мой глаз. Я подумал, что она собирается выцарапать мне глаза, и увернулся, всего лишь пытаясь оттолкнуть ее, и, как мне кажется, ударил ее по щеке.
— Ты отогнал ее?
— Или она попросту отступила сама. Когда я отнял руку от своих глаз, Менди Джексон уже была на кушетке, почти стянув с себя трусики, лежала на спине, вертелась туда-сюда и подскакивала. Я знаю. Я знаю, как это звучит. Это самая...
— Перестань оправдываться, Дэвид. Что бы ты ни рассказал, я тебе верю. Хотя это слишком нелепо, если, конечно, все это не было сделано специально. Может быть, кто-то заплатил ей.
— Заплатил? Почему?
— Я не знаю. Мы выясним это потом. Просто рассказывай дальше.
— Хорошо.
Голос Дэвида прозвучал очень устало. И озадаченно, словно мои уверения в том, что я не сомневаюсь в его искренности, заставили его почувствовать, каким неправдоподобным был этот рассказ.
— Она по-прежнему звала на помощь, и в конце концов я попросту решил побыстрее убраться оттуда. Но в конечном итоге наш охранник — Бог знает, где этот чертов сын находился все это время, — словом, в конечном итоге он пришел. К тому времени я уже снова был в приемной. Я сказал: «Джо, слава Богу!» Он начал расспрашивать меня, что случилось, но затем уставился на что-то за моей спиной. Я обернулся и тоже посмотрел. Сквозь открытые двери я увидел Менди. В изодранной в клочья одежде она рухнула на пол, начала плакать, а потом попросту заявила: «Он изнасиловал меня. Помогите мне». Что-то вроде этого. Это было... самое жалкое из когда-либо виденных мною зрелищ.
И следующее, что я помню, это то, как Джо Гарсия выхватил свой пистолет, трясясь так, будто я собирался его отнять, и заставил меня сидеть в противоположном углу комнаты, пока звонил в полицию, и не дал мне произнести ни слова, пока не прибыли полицейские. Да это и не имело особого значения. Если бы я даже и рассказал ему все, как было, он просто подумал бы, что я в последней стадии помешательства. Я хочу сказать, слышал ли ты когда-нибудь что-то более невероятное?
Возможно, я и слышал, но для этого мне требовалось покопаться в своей памяти.
— Не было ли у нее какой-то обиды на тебя? — спросил я. — Не сделал ли ты чего-то такого, что могло ее так взбесить?
— Вряд ли я когда-нибудь даже разговаривал с нею.
— Не было ли у нее каких-то неприятностей по работе, в которых она могла бы винить тебя?
— Я не занимаюсь контролем за деятельностью обслуживающего персонала, отец. Если у нее и были какие-то неприятности, то я едва ли услышал бы об этом. Разумеется, я никогда на нее не жаловался. И в любом случае — разве подобная реакция не была бы несколько чрезмерной?
— Я просто пытаюсь понять.
Небольшая пауза поглотила часть погруженной во мглу дороги.
— Я прошу прощения, — в конце концов сказал Дэвид. — Я понимаю, что это неправдоподобно.
— Нет, я верю тебе.
Но вместе с тем я представил, как звучит вся эта история со стороны, как могут воспринять ее судья и присяжные.
— Мы должны узнать об этой женщине все, — сказал я. — Может быть, она психически ненормальная. Может быть, она проделывала такое и раньше.
Я возлагал надежды на Господа.
Дэвид кивнул. Он становился сонным, как я и ожидал. Мир превращался для него в фантастическое сновидение. Ночь, тюрьма, сумасшедшая женщина, теплые, успокаивающие волны из обогревателя — все это убаюкивало Дэвида, заставляя поверить, что ничего не было, потому что случившееся было слишком странным, чтобы могло произойти в действительности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125