До сегодняшнего дня он относился ко мне со снисходительным уважением. Я участвовал в выборной кампании как судебный обвинитель, но Фрэнк знал меня только в качестве защитника. Он, по-видимому, должен был испытывать ко мне чувство благодарности за то, что я дал ему эту работу, возможно, так оно и было, но это его явно тяготило. Он сам был профессиональным обвинителем, но никогда никем иным. Мерилин немного задержалась в коридоре, но была достаточно близко, чтобы все слышать. В моем кабинете она развернула кресло так, чтобы видеть лица нас обоих. Она знала о репутации Фрэнка: о том, что к нему нельзя поворачиваться спиной и оставлять одного в кабинете, если хозяин этого кабинета может сделать что-то хорошее для него и что-то плохое для тебя.
Я снова спросил о том, надежное ли это дело. Фрэнк оказался в сложном положении: ему хотелось подчеркнуть уверенность в себе и в то же время показать, что если он выиграет, то исключительно благодаря своим талантам, а не природе или особенностям дела.
— Я, конечно, участвовал в процессах полегче, — сказал он, — но и этот мы можем вытянуть.
— На чем вы строите доказательства? Насколько я понимаю, сам Клайд Малиш в окно не лазил?
Фрэнк улыбнулся.
— Он был организатором. Владельцем дома является врач, с которым Клайд Малиш однажды вел дела, — что-то вроде инвестиций. Грабители, кроме обычных вещей, забрали некоторые документы, интересовавшие Малиша. И он же скупил все награбленное.
— Наркотики?
— Да, и наркотики. А так большей частью телерадиоаппаратура: стерео, видеомагнитофоны и прочая.
Я обернулся к Мерилин.
— Каким образом тут завязан Малиш?
Она медленно начала объяснять. Мерилин больше Фрэнка тревожила причина моих расспросов. Она не могла понять, что за ответы я хочу от них получить.
— Разумеется, это бумаги, которые были похищены. И свидетельство соучастника, — сказала она.
Я поднял брови.
— Самого грабителя?
— Да.
— Звучит неплохо. Где он?
На самом деле мне это было известно.
— В моем кабинете, — сказал Фрэнк. — Мы подумали, вдруг он понадобится сегодня?
Я одобрительно кивнул.
— Приведите его. Если позволите, мне бы хотелось провести предварительный допрос.
Они переглянулись. Мерилин подошла к двери и попросила Пэтти послать служащего за свидетелем. Минуту мы ждали в молчании. Оба они теперь выглядели смущенными. Наконец Фрэнк откашлялся и спросил:
— Вы все еще намерены сами вести дело?
Я отмахнулся от этой идеи.
— Я не стану встревать сейчас, когда процесс уже начался. Мне просто любопытно, что за дело было бы у меня. Если вы возражаете, я не буду вставать между вами и свидетелем...
— О! Нет-нет, что вы?
— Как я понял, вы его уже основательно подготовили к допросу?
— Конечно, — сказал Фрэнк. — На нем держится все дело.
Но он по-прежнему выглядел смущенным, когда грабитель, волоча ноги, вошел в комнату. Фрэнк посмотрел на него, отнюдь не как на своего успевающего ученика. Свидетеля трудно было назвать располагающим к себе молодым человеком. Если они считали, что этот парень может выйти на свидетельское место, им следовало бы одеть его получше. Грабитель был в каких-то рябых штанах и клетчатой рубашке. Это был очень худой молодой мексиканец с шапкой непокорных волос, глаза его скользили по предметам, не задерживаясь на них.
— Присаживайтесь, — сказал я голосом радушного хозяина.
Фрэнк подвинул ему кресло.
— Как вас зовут?
— Джесси.
— Джесси? Прекрасно. Если ваша фамилия когда-нибудь станет известна, я тоже смогу ее узнать. Мне сказали, что ты самый важный свидетель, Джесси. Ты когда-нибудь раньше свидетельствовал в суде?
Он кивнул, глядя на свои колени.
— Один раз, — пробормотал он.
— Неужели? Значит, ты уже не в первый раз выступаешь с показаниями против кого-то?
— Нет. Я свидетельствовал для себя.
— Для себя? Ты имеешь в виду, что тебя уже за что-нибудь судили?
Фрэнк Мендиола подался вперед.
— Мы, естественно, сами поднимем этот вопрос сразу прямо в начале заседания. У него две судимости в прошлом.
— Две? Сколько же тебе лет, Джесси?
— Двадцать шесть.
Он по-прежнему не смотрел на меня. Хотя теперь взгляд его поднялся до уровня моего письменного стола. Он, должно быть, оценивал ручку и подставку для карандашей.
— Те два преступления — это все, что ты совершил?
Он пожал плечами.
— Я кололся. Иногда меня забирали. Бывало, я делал плохо. Теперь все, я этого не делаю.
— Ты бросил эту привычку после того, последнего ограбления?
— Да.
— И теперь ты хочешь свидетельствовать против Клайда Малиша в связи с ограблением, в котором участвовал. Вы ведь действительно сделали это, не так ли, Джесси? Проникли в дом доктора.
Он согласно кивнул, однако возразил мне:
— Это офис.
— Офис? А я думал, что это был его дом.
Я вопросительно взглянул на своего подчиненного.
— Это и то и другое, — объяснил Фрэнк. — На первом этаже его кабинет, приемная и все такое плюс кухня. Наверху — жилые комнаты и спальни. Это большой старый особняк в Аламо-Хайтс, прямо на Бродвее.
Джесси снова дополнил информацию:
— Нам нужен был его офис. Из-за наркотиков.
— Это была мысль мистера Малиша?
— Нет, что касается наркотиков, то это я сам. Я тогда еще кололся, понимаете, поэтому, как...
— У-гу. А какая часть плана принадлежала мистеру Малишу?
— Он сказал нам, куда залезть. И бумаги. Ему нужны были бумаги.
— Да, насчет бумаг. Что это было? Контракты? Документы?
— Бумаги, мистер. Я не знаю, какие...
— Вы нашли их?
— Да.
— Вы отдали их Малишу?
— Да, вроде отдали.
— Как это вроде?
— Я передал их его человеку.
— Карлу Стенглу, — вставил Фрэнк Мандиола.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125