на пороге широко открытой двери сидела огромная серая жаба, покрытая бородавками. Когда музыка смолкла, она повернулась и медленно вышла на террасу, а оттуда спустилась по ступенькам и исчезла в саду.Молодая женщина еле пришла в себя от изумления.
— Что это за ужасное существо? — воскликнула она.— Неожиданный любитель музыки, — засмеялся муж. — Жабы любят музыку, особенно тихую и мелодичную. Я об этом читал где-то, но сам вижу в первый раз.На следующий вечер, как только началась музыка, гостья не замедлила явиться. Жаба по-вчерашнему сидела на пороге и, не отрываясь, смотрела на музыкантов.Когда музыка кончилась, она тотчас же повернулась и исчезла в саду.На третий вечер жена принесла дощечку и положила её на ступеньки лестницы.— Это для нашей гостьи, — улыбаясь, сказала она, — ведь ей нелегко с её толстым животом прыгать по ступенькам.И им удалось подсмотреть, как жаба, сразу же оценив всё удобство новой лестницы, спокойно поднялась по ней.Её удивительные глаза сияли, как звёзды. Она доверчиво позволяла подходить к ней, и часто, уже после того, как музыка смолкала, сидела, словно погружённая в раздумье, и «драгоценный камень», спрятанный в её безобразной голове, переливался золотыми искрами.— Том, Том, — ласково звала её молодая женщина, и какова же была её радость, когда однажды жаба подошла к ней на зов.Скоро она уже начала брать из рук живых мух и жуков и часто днём важно сидела под розовым кустом, точно ожидала вечерней музыки.— Катя, — тихо позвал раз муж, — посмотри!Жаба вошла в комнату днём и ползала вокруг рояля, останавливаясь и как будто прислушиваясь.
С первыми осенними дождями Том исчез. Его искали по саду, клали самых вкусных червяков под его любимый розовый куст, но всё было напрасно.— Его съел кто-нибудь, — чуть не плакала Катя.— Успокойся, — уговаривал её муж. — Том спит где-нибудь в норке. Вот увидишь, в первый тёплый весенний вечер он явится попросить, чтобы ему поиграли.
И вот кончилась короткая ташкентская зима. В саду ожили насекомые, лягушки.Катя волновалась:— Сегодня вечером придёт Том. Ты видишь, я уже накопала червяков для него.И, как только стемнело, она положила дощечку на ступеньки лестницы и заиграла тихую нежную мелодию. Через несколько минут шорох заставил её обернуться: Том сидел на обычном месте, на пороге, и глаза его, казалось, светились радостью свидания.Прошло шесть лет. По маленьким комнатам давно уже топали весёлые детские ножки, и дети знали, что старой жабе под розовым кустом можно приносить червяков, но ни дразнить, ни пугать её нельзя.Она до того привыкла к дому, что иногда днём заходила в комнату и важно сидела под роялем.— Томик очень хороший, — с нежностью говорила маленькая девочка. — Он очень старый, даже старше меня, говорит мама. Я хочу сшить ему платьице с ленточками, ведь ему холодно голенькому, а мама не позволяет, говорит: «Жабы не девочки, и у них не бывает насморка».— Нам нужно ещё собачку, — просил мальчик. — Папа, купи нам маленькую собачку. У других детей есть собаки, а у нас нет.Однажды отец вернулся домой раньше обыкновенного.— Серёжа, — позвал он, — посмотри, кого я привёз! — И он опустил на землю маленького весёлого фокстерьера.— Его зовут Снежок, — сказал отец. — Дайте ему чего-нибудь вкусного и бегите в сад, он будет вас ловить.Через минуту в саду поднялся дым коромыслом: лаял Снежок, в восторге визжали дети.— Чудесный пёсик, — сказала жена. — Хорошо, что ты его достал. — И тут же, прислушиваясь, тревожно воскликнула: — Что-то случилось, ты слышишь, дети плачут, идём скорее!— Томик, Томик милый! — плакала девочка.Возле куста, весь горя от радостного возбуждения, стоял Снежок и недоумевающе смотрел на девочку.Кажется, он хорошо поохотился: поймал такую удивительно громадную жабу. А дети плачут, и никто не сказал, что он молодец.Его большие карие глаза были полны удивления. Дети плакали навзрыд.Старый Том лежал под своим кустом белым брюшком кверху, и лапки его слабо вздрагивали. Вот они ещё раз дрогнули и застыли, а золотые глаза потускнели — драгоценный луч жизни улетел из них.Мальчик в гневе ударил палкой всё ещё ничего не понимавшего щенка.Снежок завизжал, а девочка подняла жабу на руки и прижала к груди.— Томик, Томик милый! — плакала она.Отец осторожно взял у неё жабу и положил на землю.— Мы похороним Тома, — печально сказал он. — Снежок не виноват, ведь он не знал, что Том наш друг и что он старше тебя.— Не хочу видеть Снежка, увези его! — требовал мальчик, вытирая красные глаза.И отцу с трудом удалось убедить его, что щенок не виноват в причинённом им горе.Вечером в доме не было музыки. Дети ходили как в воду опущенные, а мать сказала отцу дрогнувшим голосом:— Ведь он жил здесь с того дня, как мы поселились в нашем доме, он в самом деле был почти членом нашей семьи.Утром дети похоронили Тома. Девочка отдала ему свой лучший кукольный матрасик, а мальчик — ящик от игрушек.Снежок шёл за детьми унылый, с опущенной головой, смутно чувствуя, что он в чем-то сильно провинился.Тома закопали под розовым кустом, мальчик выстрелил над могилой из пугача и сказал:— Он погиб, как герой, сражаясь с собаками.— И он был самая толстая и красивая жаба на свете, — прибавила девочка.И сам Том не мог бы пожелать слов, сказанных с более искренней и горячей любовью. ПЛАТОЧЕК
Рыжий большеголовый мальчишка держал в руках ворону. Одной рукой он прижимал её к груди, а другой щёлкал по носу. Ворона изо всех сил мотала головой, пытаясь освободиться. Перья на загривке стали у неё дыбом, а глаза были злые и испуганные. Она тяжело дышала, широко раскрыв клюв, и пыталась каркнуть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93