Так что же Дэвис написал обо мне в «Ньюс»?– "Частный детектив – приятель Барни Росса". Довольно затасканно. Он упомянул и Сермака, и Диллинджера, и Нитти. И даже Пеглера. Но обо всех – в одной статье. Вчера.– Дьявол. Я правильно понял Глэдис: она сказала, что Барни возвращается в город?– Кажется, да. Его малярия усилилась, и перед Новым годом он уехал с Гуадалканала. Он был в Штатах...– Я знаю, – сказал я. – Нам давали читать газеты в сумасшедшем доме. У нас отбирали только острые предметы.– Я не хотел тебя обидеть, Нат...– Да ничего... Просто я знаю о Барни. Я даже один раз говорил с ним по телефону. Ты знал, что Рузвельт лично наградил его медалью?– У нас здесь тоже есть газеты, – сказал Лу, слабо улыбнувшись.– Но он ни слова не сказал о возвращении в Чикаго – во время своего отпуска, который ему пообещали. Он сообщил мне, что собирается поехать в Голливуд к своей девушке. То есть к жене.– Значит, – произнес Лу, – он переменил свое решение. Мне кажется, у него было какое-то дело в его коктейль-баре. Его брат Бен куда хуже управляется с делами, чем Барни.– Вот черт! Барни был ужасным менеджером, Лу. Но он был неплохой приманкой. Ведь он – знаменитость.Лу демонстративно пожал плечами.– Ну, а уж теперь, когда он стал героем войны, народ валом повалит, чтобы его увидеть.Мне это не понравилось. Не знаю толком, почему, но я почувствовал, что злюсь.Лу спросил:– Так ты хочешь узнать про наши дела или нет?– Конечно, хочу. Так как идут мои дела?– Ты не богатеешь, но и не обнищал. Дел меньше – разводиться стали реже, но для сыщиков все еще находится работа. Если бы Фрэнки был сейчас здесь, одному из нас пришлось бы бездельничать, а так – для нас двоих работы хватит.Почему меня это не интересовало? Я попытался показать заинтересованность и спросил:– Какой, например?– Полдюжины пригородных банков обратились нам, чтобы мы проверили тех, кто обращается за ссудами и кредитами. Мы проводим несколько личных расследований, инспектируем кое-какую собственность и некоторые виды бизнеса. У нас полно сомнительных чеков, а четыре юриста ждут, когда мы рассмотрим их документы...Как я ни старался слушать, я не мог. Клянусь, я старался. Но через некоторое время стал просто смотреть на него: видел его лицо, видел, как двигается его рот, но не мог заставить себя слушать.«Это твоя работа, – говорил мой внутренний голос, – ты так много трудился, чтобы достичь чего-то, но это было раньше, поэтому слушай, запоминай», но я, черт возьми, не мог.– Нат? – спросил он. Его тон изменился, поэтому я услышал, что он обращается ко мне. – Ты в порядке? Мне вдруг показалось, что ты где-то далеко...– Знаю. Извини меня, – я вздохнул. Глотнул пива. – Просто положи мне на стол список дел, и я его прочту. Обещаю тебе.– Ты – босс, – сказал он.– Я только так называюсь. Тебе придется вести дела, пока я приду в себя. У меня была амнезия, ты это знаешь?– Нет, – ответил он, стараясь не показать своего Удивления, – нам сказали, что это просто... усталость от войны.– У меня все вылетело из головы, – выговорил я. – Забыл все, что мог. Мое имя. Кем я был. Не уверен, что смогу вспомнить, как это – быть детективом. Если говорить честно.Лу слегка улыбнулся, покачав стакан с пивом. – Нат Геллер, у которого была амнезия, – в большей степени детектив, чем любой, кого я могу себе представить.– Это, конечно, пустые слова, Лу, но я ценю их.Он смотрел на свое пиво, а не на меня, говоря:– Я взял на себя смелость назначить сегодня одну встречу.– Серьезно? Я не уверен, что в состоянии встречаться с клиентами, Лу...– Это не клиент. Это люди, с которыми ты раньше имел дело. Они не отстанут, пока ты с ними не переговоришь. Они неделями трезвонили, пытаясь что-то выяснить.– Ах! Это генеральный обвинитель. Большое жюри.– Да. Следователи из департамента юстиции и казначейства уже несколько недель рыскают по городу. Они в самом деле пытаются разобраться с Компанией. С них станется. Кстати, имя обвинителя – Корреа.– Я его не знаю.– Он из Нью-Йорка. Именно там соберется Большое жюри. Но большая часть расследований ведется здесь. Основная часть свидетелей, все те, на кого они укажут, – отсюда, поэтому Корреа устроил здесь небольшой офис. И в Иллинойсе тоже есть отделение Большого жюри. Тема та же – проникновение синдиката в профсоюзы.– Дерьмо!– Они страшно хотят поговорить с тобой.– Это не может подождать?– Кое-кто придет поговорить с тобой в контору к двум часам. Если не хочешь с ними встречаться, спрячься. Мне кажется, тебе надо некоторое время воздержаться от встреч с ними. Иначе ты не сможешь отдохнуть.– Дерьмо!– Корреа не придет: он сейчас в Нью-Йорке. Но явится парочка твоих старых друзей.– Каких?– Ну, например, твой любимый коп.– Стендж?– Стендж? – ухмыляясь, переспросил Лу. – Ты отстал от времени, Нат. Стендж ушел в отставку несколько месяцев назад, пока ты был на войне.Я испытал странное чувство – чувство потери. Забавно.– Я говорю о нашем приятеле, с которым мы вместе занимались карманниками, – произнес Лу. – Это Билл Друри.Билл Друри. Эта задница.– Я должен был догадаться, – сказал я. – Он всегда точил зуб против Компании. Он должен был заняться чем-то в этом духе. Но ты говорил о двух старых приятелях.– Что?– Ты сказал, что два моих старых приятеля хотят поговорить со мной по этому делу. Один – Друри, а кто второй?Он улыбнулся краешком рта.– Если бы ты был дядюшкой Сэмом и хотел бы убедить Натана Геллера дать свидетельские показания, кого бы ты послал?– Только не его, – вымолвил я. Лу подлил мне пива.– Верно, – сказал он, отпив пива. – Сам мистер Неприкасаемый. Элиот Несс. 2 Элиот пришел раньше на пятнадцать минут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106