сначала ее подняли в воздух, а затем швырнули вниз, и она ощутила запах варвара – от него пахло землей и кровью павших в сражении. Она закричала, отбиваясь, но он заломил ей руки за спину, уселся на нее верхом и уставился в лицо с холодной яростью, не оставлявшей никаких надежд на снисхождение.– Вы леди Лэнгли, – проговорил он.– Игрейния. – отозвалась она.– Мне плевать на ваше имя, – буркнул варвар. – Вы поедете со мной и прикажете, чтобы нам открыли ворота.– Не могу, – покачала она головой. И разрыдалась. Занесенная для удара рука замерла в воздухе.– Сможете, – процедил он. – Иначе я переломаю вас всю – косточку за косточкой, пока вы не сделаете то, что мне нужно.– Слушайте, идиот, ведь там чума!– Там моя жена и моя дочь.– Они все умерли или умирают.– А вы со страху сбежали, – презрительно бросил он.– Со страху? Нет! – выкрикнула Игрейния и снова попыталась освободиться. Теперь ее страшила одна-единственная вещь – жизнь без Афтона. Хотя нет, призналась она себе, не надо кривить душой – она боялась этого варвара, который, ясное дело, выполнит угрозу и переломает ей все кости. До единой. Никогда раньше она не сталкивалась с такой холодной решимостью.– Я нисколько не боюсь чумы, – возразила она и при этом умудрилась придать голосу презрительные нотки.– Вот и отлично. Мы вернемся туда, и вы, моя прекрасная леди, замараете свои ручки, ухаживая за теми, кто там болеет.Замараете руки! Неужели этот человек и вправду считает, что может испугать ее этим после стольких дней и ночей, которые ей пришлось пережить?Гнев взвился, словно стяг во время битвы.– Если так, убейте меня, глупый, безмозглый дикарь! Я жила в этом замке! Смерть меня больше не пугает. Вы способны это понять? Если только вам известно такое слово!Игрейния задохнулась и умолкла на полуслове – белокурый гигант подхватил ее и одним движением вздернул на ноги.– Если моя жена или дочь умрет только потому, что английский король так жестоко относится к невинным, вам, миледи, придется за это ответить.– Там умер мой муж, потому что ваши люди занесли к нам заразу! – Игрейния изо всех сил старалась освободить руку. Но у нее ничего не получилось: рука была зажата словно в тисках. Она покосилась на его длинные пальцы – они были в грязи, в земле и…В крови.Его хватка была прочнее стали. Игрейния решила, что не будет дрожать и не проявит перед ним слабости. Его лицо было таким же грязным и отвратительным, как руки и спутанные волосы, и только сияющие небесно-голубые глаза смотрели твердо и не хранили в себе воспоминаний о битве.Он то ли не слышал ее, то ли не желал слушать. А поскольку языком он, похоже, владел великолепно, Игрейния заключила, что скорее второе, чем первое.– Учтите, миледи, – продолжал он, – если моя жена умрет, вас отдадут воинам шотландского короля. Так что, думаю, вам лучше постараться и спасти мою жену.– Уверяю вас, сэр, я не погнушаюсь сделать все от меня зависящее, чтобы помочь несчастным, но учтите, их судьба в руках одного лишь Всевышнего и никого более. Меня вынудили покинуть Лэнгли. И отнюдь не по собственной воле.Повстанец недоверчиво изогнул бровь.– Вы были готовы прислуживать больным и умирающим?– Да. Я бы охотно осталась в замке. У меня не было причин уезжать оттуда.– Это говорите вы, леди Лэнгли?– Именно так.Его нимало не трогало, почему она хотела остаться.– Ну что ж, – бросил он, – тогда вам будет совсем не трудно вернуться.– Мне безразлично, куда идти и что со мной станет.– Вы спасете мою жену и моего ребенка.Игрейния вздернула голову.– Я же сказала – неужели вы не поняли? – жизни людей в руках Всевышнего. А что произойдет, если я не сумею их спасти?– Тогда вам повезло, что вы так мало дорожите собственной жизнью.Варвар толкнул ее вперед. У Игрейнии не было выбора, и она шагнула туда, куда он ей указывал. Но сердце ее упало.«Если твоя жена заразилась, боюсь, что ее уже нет в живых».Она сказала ему неправду. Покидая Лэнгли, она думала, что более сильного страха и более сильной боли уже не испытает. Но оказывается, она ошибалась.Она хотела жить.И вот теперь ей грозят смертью, да такой изуверской, что ее участь кажется нисколько не гуманнее участи жертв Эдуарда Первого.Ей грозят переломать косточку за косточкой.Все сейчас в руках Господа, но скорее всего напавший на нее дикарь, как бы он там ни изъяснялся, не в состоянии этого понять.– Я спасу вашу жену и вашего ребенка, если вы дадите мне слово.– Полагаете, вы можете со мной торговаться? – хрипло пробурчал он.– Я хочу заключить с вами сделку.– Вы будете делать то, что я прикажу!– Нет, нет и нет! Или сделка, или можете сию минуту прямо здесь отрубить мне голову.– Думаете, я на это не способен?– Мне безразлично, способны вы или нет.– Значит, лорд Лэнгли мертв? – произнес повстанец.– Да. И у вас нет надо мной власти.– Поверьте, миледи, если я захочу, то найду на вас управу. Смерть – это слишком просто. Жить гораздо труднее. Существование влачат для того, чтобы страдать. Меня не трогает ваше горе. Ведь это лорд Лэнгли бросал за решетку женщин и детей.Игрейния покачала головой.– Вы заблуждаетесь! Очень жестоко заблуждаетесь! Если о них и заботились, то только по его указанию. И если кто-то из больных выживет – только благодаря его приказам. А он мертв, потому что ваши женщины и дети занесли в замок смерть.– Замолчи! – прорычал он.Но Игрейния не обратила внимания ни на его ярость, ни на то, с какой силой вновь стиснули пальцы ее запястье. Она посмотрела сначала на его руку, а потом в его глаза – такие сияюще-голубые на смуглом, заляпанном грязью лице.– Я спасу ваших жену и дочь, если вы поклянетесь, что оставите пленников в живых.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111