Так легко было поверить, что это ощущение будет длиться вечно.
Он подошел к Пруденс и взял ее холодные пальцы в свою теплую руку.
— Идем со мной.
Он не дал ей возможности возразить и повел ее через ворота в сторону от Данкерка.
Узкая тропинка, обнесенная со стороны пропасти невысокой каменной стеной, петляла среди скал. Себастьян спускался вниз по каменным выступам с уверенностью горного козла.
Пруденс льнула к мужу, опираясь на его руку, чтобы не споткнуться. Прохладный весенний ветер налетал на них, перехватывая дыхание. Она не отводила глаз от развевающихся волос Себастьяна, опасаясь взглянуть в головокружительную бездну, начинающуюся сразу же за каменной кладкой.
Ниже, ниже спускались они в мрачное ущелье. К тому времени, когда они достигли дна, Пруденс от усталости хватала ртом воздух.
Себастьян обнял ее рукой за талию.
— Что с тобой, моя английская малышка? У тебя что, совсем не осталось духа в твоем маленьком теле?
Она толкнула его в грудь и, скрывая улыбку, с вызовом произнесла:
— Еще достаточно, чтобы не отставать от грубияна-горца, я думаю.
Ослепительно улыбнувшись, он потянул ее за собой, и они выбежали из тени скал в солнечное объятие долины.
Они бежали рука об руку, словно дети, вминая шуршащую траву в топкий дерн, вдыхая сладковатый запах слежавшейся под снегом прелой листвы.
Пруденс, запрокинув голову, смеялась от счастья, Себастьян закружил ее, его глаза сверкали озорством и весельем.
Они вошли в мерцающий золотистый полумрак соснового леса. Пруденс обессиленно повалилась на мягкий мох. Тихий плеск волны о скалу привлек ее внимание. Она проползла на коленях вперед и, раздвинув колючий полог, заглянула вниз.
Пруденс была очень удивлена, обнаружив, что они лежат на крутом берегу реки, с которого открывался захватывающий вид на раскинувшуюся внизу деревню. Река неспешно несла свои воды мимо сонных коттеджей, мерцая серебром на солнце. Голубоватый дымок поднимался из каменных труб.
— Себастьян! — воскликнула она, когда его ловкие руки забрались ей под юбки.
— А, дорогая?
Язык увлажнил чувствительную кожу под ее коленом.
— Ты не должен этого делать. Деревня прямо внизу.
— Здесь мы в полном уединении. Просто постарайся не вскрикивать так громко, как прошлой ночью, когда… — Он замолчал, запечатлев поцелуй на молочно-белой коже ее бедра.
Жар залил ей затылок и зажег румянцем щеки.
— Бог мой, да у тебя просто склонность заниматься любовью в многолюдных местах!
— Чепуха. Правда был один случай на осевшей оркестровой площадке в Воксхолл-Гарденс…
Пруденс ударила его ногой прямо в ребра. Он прижался грудью к ее спине и легонько укусил за шею.
— У тебя что, нет ни капли жалости к бедному насильнику?
Его насмешливые слова сняли напряжение ее тела, и Пруденс откинула голову назад, уступая настойчивости его жадных губ и страстному призыву своей плоти, увлажнившейся от желания под восхитительной лаской его дерзких пальцев.
Дробный топот копыт по дороге внизу донесся до влюбленной пары, и Пруденс приняла его вначале за сумасшедшее биение своего пульса. Но Себастьян выпрямился и приподнял мохнатую ветку.
Она ощутила болезненный укол в сердце, когда увидела лаэрда Киллиана Мак-Кея, въезжавшего в деревню, облаченного в полное великолепие шотландского костюма. Он ровно держался в седле, его широкие плечи были гордо расправлены, но Пруденс понимала, каких усилий это, должно быть, стоило его больным суставам. Украдкой бросив встревоженный взгляд на Себастьяна, она увидела, что рот его презрительно скривился, а глаза — непроницаемы и холодны.
Они молча наблюдали, как оживала деревня. Двери коттеджей распахивались. В открытых настежь окнах появились улыбающиеся лица женщин. Тоненький смех зазвенел в воздухе. Из каждого коттеджа на улицу выбежали дети и стайкой бросились к Мак-Кею. Они приплясывали вокруг его мерина, подняв кверху лица, оглаживая маленькими ручками атласный круп коня.
Ни один ребенок не остался без угощения. Радостно поблескивая глазенками, каждый удерживал в ладошках горсть засахаренных орехов. Эти ребятишки выглядели не так, как дети в деревне Джейми. Щечки их были пухленькими и румяными, ноги обуты в башмаки на толстой подошве. Пруденс подозревала, что благополучие жителей этой деревни было результатом щедрости их лаэрда.
Мак-Кей наклонился и с громким стоном поднял в седло белокурого малыша. Мальчик ухватился за луку седла, сияя беззубой улыбкой своим завидующим приятелям.
Себастьян отпустил ветку и перевернулся на спину, уставившись на колючий зеленый полог.
— Двадцать лет назад он поднял бы мальчишку к себе на плечи. Ублюдок стареет.
Он покусывал сосновую иголку и хотел казаться безразличным, но напряженный подбородок выдавал его волнение.
— Я, бывало, приходил сюда и наблюдал за ним, когда был еще мальчишкой. Мне казалось, он должен был быть королем всей Шотландии. Думаю, я начал ненавидеть его еще тогда.
— За что, Себастьян? За доброе отношение к детям?
Не ответив, он поднялся, стряхивая сухие иголки с рубашки. Глаза его были холодны, как серые скалы.
— Нам пора возвращаться. Мне нужно нанести один визит.
Пруденс поймала его руку.
— Завтра будет достаточно времени. — Она слегка потерлась губами о шершавую кожу его пальцев, вдыхая ее запах. — Себастьян?
Он, как загипнотизированный, смотрел на их переплетенные пальцы.
— Ммм?
— Есть другие способы заниматься любовью без риска забеременеть?
Дыхание Себастьяна прервалось, и он взглянул на нее, затерявшись в фиалковом блеске ее глаз.
— Да.
Она прикусила зубами кончик его большого пальца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126