— Теперь ты подчиняешься моим законам, ангел.
Бледная луна поднялась в сумеречное небо, и горы потерялись в сером бархате наступающей ночи. Пруденс направила лошадь Себастьяна вверх по скользкой тропе. Они объехали скалистый выступ, за которым ей открылся захватывающий воображение вид на Данкерк.
Гнев и отчаяние, в котором она пребывала после своего нелепого, унизительного замужества, сменились странным оцепенением. Еще никогда она не чувствовала себя такой одинокой. Как мог Себастьян променять ее любовь на эти ветхие руины?
Для Пруденс, прожившей всю жизнь среди зеленых лугов Англии и туманного побережья Нортамберленда, застывший камень выглядел таким же отталкивающим и угрожающим, как логово циклопа. Лунный свет посеребрил стены мрачного замка, и она содрогнулась при мысли о том, как дико, должно быть, воет ветер в высоких башенках.
Их лошади поднялись вверх по каменистому склону и вошли во двор. Пустота и заброшенность царили в маленьком замке, и казалось, что он ждал любовного прикосновения заботливых рук владельца, который так долго не возвращался к нему. Лишайник полонил осыпающиеся стены, и за пятнадцать лет запустения некогда величественное строение пришло в упадок.
Повозка Джейми стояла во дворе, но самого его нигде не было видно.
Не нарушая гнетущей тишины, Себастьян спешился и предложил ей руку. Пруденс разминала затекшие за долгую дорогу ноги, пока Себастьян высекал огонь, чтобы зажечь огарок свечи. Трепещущий язычок пламени осветил его красивое лицо, но такое же холодное и замкнутое, как покинутый замок. И Пруденс захотелось узнать, о чем он мог думать в эту минуту, что вспоминать.
Себастьян открыл поскрипывающую на ржавых петлях тяжелую дубовую дверь и вошел внутрь. Пруденс пугливо жалась к мужу, радуясь его присутствию.
«Величественный чертог» было слишком смелым определением для этого, похожего на пещеру, жилища. Тусклый свет пробивался через узкие щелеподобные окна, освещая каменные полы, усеянные птичьим пометом. Истлевшие кости и осколки глиняной посуды были сметены в угол. Камины-близнецы, расположенные в обоих концах холла, покрытые толстым слоем пыли и золы, пустовали, позабыв о тепле огня. Паутина оплела тусклые бронзовые гнезда для факелов.
Странное чувство охватило Пруденс. Она внезапно представила Себастьяна, одетого с элегантной небрежностью в богато обставленной гостиной Триции. Удивительно ли, что он находил цивилизацию соблазном и ловушкой? Кто она такая, чтобы судить его за то, что когда-то он хотел использовать свои деньги и капиталы Триции после их свадьбы на возвращение и восстановление фамильного гнезда и уничтожение даже малейшего следа царящего здесь убожества и запустения.
Себастьян мягко разжал пальцы Пруденс, и она поняла, что вцепилась что было сил в его руку. Он поставил оплывший огарочек ей на ладонь и указал на каменные ступени, поднимающиеся вдоль одной из стен.
— Иди, я позабочусь о лошадях.
Она пошла за ним вслед, не решаясь остаться в одиночестве в темноте этого мрачного замка.
— Я могу помочь.
Себастьян покачал головой и мягко подтолкнул ее к лестнице.
— Не бойся.
Его хриплый голос придал словам чарующий эффект магического заклинания, которое придало Пруденс уверенности в себе. Она не боялась. Она была в ужасе, но не собиралась показывать ему этого.
Жалобно скрипнула входная дверь, впуская в холл поток холодного воздуха. Себастьян вышел к лошадям, и Пруденс осталась одна.
Она представила, как когда-то вот так же, много лет назад, на этом месте стояла другая девушка с серыми глазами, полными слез, оказавшаяся в чужой стране с грубым незнакомцем, нагло похитившим ее.
Пруденс стряхнула с себя задумчивость. Себастьян не похож на своего отца. А она, Пруденс Уолкер, сделана из более прочного материала. Пруденс Керр, поправила себя девушка.
Свеча таяла на ладони. Если она не найдет подсвечника, ее рука в скором времени заплывет салом. Пруденс решительно направилась к лестнице.
Слабый свет свечи отбрасывал причудливые тени на высокие своды холла. Она споткнулась на выкрошенной ступеньке и оперлась рукой о стену, но тут же отдернула ее, коснувшись сырой плесени.
Девушка на мгновение задержалась на верхней площадке лестницы перед единственной дверью. Башня, должно быть, служила, как и пять столетий назад, общей спальней для всех обитателей замка.
Капля горячего сала стекла на запястье Пруденс сделала глубокий вдох и толкнула потрескавшуюся дверь.
ГЛАВА 27
Пруденс затаила дыхание. Она ожидала увидеть железные решетки на окнах и полчища мерзких крыс, приветствующих ее в новом жилище.
Но вместо этого тепло и свет от очага пролились на площадку. Она изумленно открыла рот. Факелы, вставленные в гнезда в стене, освещали чисто вымытый каменный пол. Яркие языки пламени жадно лизали тисовое полено, наполняя воздух острым ароматом древесной смолы. Ветка падуба устроилась на подоконнике, и ее красные ягоды мерцали, словно рубины, среди блестящей зелени. Слезы подступили к глазам, когда она увидела свою ночную рубашку, висящую на спинке шаткой кровати.
Пруденс вошла в башню, соблазненная уютом спальни, так искусно подготовленной для радушного приема новобрачных. Теперь она поняла, зачем Себастьян послал Джейми вперед. Манящий уют комнаты был настолько притягателен, что Пруденс легко смогла поверить, что не бессердечный торгаш придет к ней в постель, а нежный любовник, стремящийся доставить ей удовольствие и радость.
Она разделась и, набросив ночную рубашку дрожащими руками, прошла к окну, открыла задвижку и распахнула его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126