Опасность возбуждала его, волновала кровь, учащала дыхание. В сгущающихся фиолетовых сумерках он вновь почувствовал себя, как и прежде, господином ночи, принцем воров. Но по окончании этого опасного путешествия он надеялся украсть не золотые карманные часы и не горсть драгоценностей, но женское сердце — гордое, нежно любящее, за обладание которым он готов был отдать все золото мира.
Он вошел в таверну без звука. Блеклый свет луны, проникая сквозь засиженное мухами стекло, посеребрил его волосы. В этот поздний час в такой глухой маленькой деревеньке таверна была почти пуста.
Беззубый старик вытирал кружки за стойкой бара. За столом в углу двое мужчин были поглощены жаркой игрой в пикет. Пышногрудая шлюха сидела на коленях одного из них, более молодого. Рука мужчины прокралась по ее колену под юбку и вынырнула оттуда с подложной картой. Он бросил ее на стол, выигрывая кон, и, довольный, ссыпал шиллинги на колени женщины. Проигравший зло швырнул карты на стол и грязно выругался на беглом французском.
Себастьян улыбнулся. Он без труда обнаружил посланников своего деда.
Бармен поднял взгляд к позднему посетителю и мгновенно застыл при виде маски, скрывающей его лицо, пледа, наброшенного на широкие плечи.
Себастьян приложил палец к губам и подмигнул. Бармен выдавил улыбку и вернулся к своему занятию.
Шлюха ловко тусовала карты и довольно похохатывала, лукаво глядя на мужчину, игриво покусывавшего ее шею.
Прежде, чем кто-нибудь из них успел среагировать на его внезапное вторжение, Себастьян перебросил ногу через спинку стула и сел на него верхом.
— Включи и меня, детка.
Молодой француз сбросил женщину с колен. Она распласталась на полу, рассыпав монеты. Другой мужчина судорожно нащупывал за поясом пистолет.
Себастьян ухватил их за волосы и сильно столкнул друг с другом головами. Мужчины безмолвно уткнулись лицами в стол.
Себастьян улыбнулся перепуганной женщине и предложил ей руку.
— И исключи их.
Она не сдержала ответной улыбки, торопливо собирая по полу раскатившиеся монеты.
Джейми проснулся, сонно глядя в небо, подернувшееся жемчужным светом. Где это он, черт возьми? Он не раз встречал рассветы, задаваясь таким вопросом, но этим утром не было ни теплого женского тела рядом с ним, ни тяжести в голове, напоминавшей о проигранной битве с хмельным зеленым змеем.
Джейми поднял голову и огляделся. Шея болела, рубашка и бриджи были влажными от росы, но он чувствовал себя невредимым и даже отдохнувшим.
Он положил голову на сложенные руки, мечтательно наблюдая за проплывающими по светлеющему нёбу розовыми облаками. Острый подбородок уткнулся в прикрывающее его тело жесткое одеяло. Сознание мгновенно прояснилось. Джейми отчетливо вспомнил все, что произошло накануне.
Себастьян. Ангельская улыбка на его лице, блеснувший в лунном свете ствол занесенного над головой Джейми пистолета.
Не обращая внимания на легкое головокружение, Джейми вскочил на ноги и помчался к конюшне. Вскоре он вывел оттуда тонконогую кобылу и на ходу легко взлетел ей на спину, вцепившись обеими руками в смоляную гриву. Вонзая босые пятки в крутые бока животного, Джейми стремительно помчался вниз по склону, его безумный клич горца заставил бы похолодеть от страха любого раннего прохожего, случайно оказавшегося на пути.
Ручеек прожурчал веселое приветствие, когда Себастьян вывел свою лошадь на прогалину. Хижина арендатора устало горбилась в лунном свете, похожая на большую нахохлившуюся птицу.
Мужчина разжал свои занемевшие пальцы, сжимающие поводья, и застыл в седле, измученный долгой дорогой. Два дня и две ночи ехал он почти без сна и без еды. Вчера он даже следовал на некотором расстоянии за отрядом Мак-Кея в течение часа, достаточно близко для того, чтобы окликнуть Пруденс по имени. Но не сделал этого. Телохранители Мак-Кея, похоже, принадлежали к тому типу людей, которые вначале стреляют, а уж потом задают вопросы, и он не хотел подвергать женщину риску оказаться под перекрестным огнем.
Когда Мак-Кей, Пруденс и их провожатые остановились на ночь в Эдинбурге, Себастьян сменил лошадь и поскакал вперед. Если ему удастся перехватить ее у границы, он сделает свое признание там. Если же нет, он придет прямо к двери «Липовой аллеи» и, послав к черту Мак-Кея и Трицию, потребует встречи со своей женой. И вот тогда он употребит все свое красноречие, чтобы убедить Пруденс в том, что она все еще хочет видеть упрямого, ревнивого, алчного бродягу-горца своим мужем.
Себастьян вздохнул и тяжело опустился с лошади на землю. Возможно, дела его еще не так плохи и они прояснятся при утреннем свете.
Он пучком травы вытер влажные, бурно вздымающиеся бока лошади. Она была стремительна в своем беге и необычайно вынослива, но он едва не загнал ее.
Себастьян расседлал уставшее животное и, привязав его к дереву, толкнул дверь хижины.
— Твоя предсказуемость всегда была твоей погибелью, мой мальчик.
Себастьян вздрогнул от неожиданности и вскинул руки, прикрывая грудь, когда пистолет в руке деда изрыгнул огонь, обжигая плечо острой болью.
Пруденс сидела неестественно прямо в седле, не глядя по сторонам, одной рукой придерживая перед собой плетеную корзину с запертым в ней котом Себастьяном. Дразнящее прикосновение весеннего ветерка шевелило пушистые локоны, обрамлявшие ее бледные щеки. Глаза девушки были сухими и лихорадочно блестели. Она не проронила ни единой слезинки с тех пор, как два дня назад постучала в дверь замка Мак-Кея. Она упала в спасительное убежище его рук и выплакала все свои слезы у него на плече, уткнувшись лицом в плед.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126