Себастьян невольно залюбовался нежной точеной шеей девушки. Он спрятал укол сожаления и вины за резкой деловитостью.
— У тебя есть бумага?
Пруденс без слов подошла к своему сундучку. С ничего не выражающим лицом она протянула ему листок из лондонской «Таймc». Объявление о ее помолвке было напечатано крупным шрифтом в верхней части страницы. Она вновь склонилась к сундучку, чтобы отыскать перо и чернильницу.
— Это не та бумага, которую я имел в виду, — сердито сказал Себастьян.
Пруденс простодушно пожала плечами. Его раздражение и почти осязаемое напряжение заставили ее задуматься: мудро ли она поступает, бросая ему вызов?
Девушка извлекла лист кремовой почтовой бумаги и подала Себастьяну. Он наклонился, протянул руку за ее спину и, прежде чем она успела возразить, схватил листок со своим портретом и разорвал его на две части. Крик отчаяния вырвался у нее, но Пруденс поспешно замаскировала его под кашель.
Используя выступ скалы в качестве стола, Себастьян начал торопливо писать. Она привстала на цыпочки и заглянула ему через плечо.
— Что ты делаешь? Спрашиваешь разрешения у д'Артана вырвать мои ногти, чтобы я выдала формулу взрывчатого соединения?
Себастьян выпятил губы.
— Прекрасная идея.
Он нацарапал еще одну строку, затем сложил бумагу вчетверо.
На вторую записку ему потребовалось намного больше времени. Себастьян помедлил, прежде чем подписать ее, понимая, что собирается окончательно решить не только ее судьбу, но и свою. Пруденс стояла позади него так близко, что он чувствовал шепот ее дыхания на своем затылке. Он крепче сжал перо, заставляя себя поставить на бумаге неаккуратный росчерк.
Себастьян повернулся так быстро, что Пруденс была вынуждена отскочить, чтобы он не сбил ее.
— Теперь мне нужно какое-нибудь доказательство того, что ты у меня.
Он погладил подбородок, ощупывая взглядом застывшую перед ним тонкую фигурку.
Глаза Пруденс расширились от ужаса, когда Себастьян наклонился, чтобы вытащить из сапога свой грозный кинжал. Пальцы ног непроизвольно скрутились в ботинках. Она попятилась.
— Э-э… насчет моих пальцев. Я просто пошутила. Сомневаюсь, что лаэрд Мак-Кей узнает их. Он никогда их не видел.
Себастьян надвигался на нее с кинжалом в руке и с решимостью на лице.
— Или мои уши… Он тоже никогда их не видел. Триция заставляла меня носить те ужасные подвески. Бог мой, да я могу даже поспорить, что он не отличит моих ушей от ушей Бориса.
Пруденс обреченно затихла, почувствовав спиной каменную стену пещеры. Колени подкосились от головокружительной, устрашающей близости Себастьяна. Она вздрогнула, когда он поднял руку и развязал атласную ленту. Волосу упали на плечи шелковистой сетью.
Судорожный всхлип вырвался у нее из груди.
— О, мои волосы. Конечно. Бери сколько хочешь. Они совершенно невозможны. Мне не удается сделать из них ничего стоящего.
Себастьян глубоко погрузил пальцы в волосы, отделяя прядь от мягкой массы. Он вытащил ее, очарованный шелковистостью этого пушистого чуда и почувствовала искушение зарыться в эти волосы, душистым облаком окутавшие лицо девушки.
Себастьян подался вперед и наклонил голову к ее лицу. Он поднял руку, чтобы погладить ее нежную щечку, и только тогда вспомнил о кинжале и своем мрачном намерении.
— О-у! — взвыла Пруденс, когда его пальцы грубо дернули ее за волосы.
— Извини, — буркнул Себастьян.
Он дотронулся острым лезвием до мягкой пряди и со страданием на лице наблюдал, как первые волоски безвольно выпадают из общей массы. Его суставы побелели от напряжения.
— Бога ради! — не выдержал Себастьян. — Отрежь сама. Я ничего не смыслю в стрижке женских волос.
Он сунул кинжал ей в руку и поморщился, когда она бодро принялась пилить выбранный им локон.
— Не так много, хорошо? Я не хочу иметь лысую жену.
— Это же мои волосы, — колко напомнила ему Пруденс, отдавая локон.
Девушка заинтересованно наблюдала, как он разделил прядь надвое и сунул по половине в каждую записку.
— Кем я буду для тебя, Себастьян? — спросила она. — Твоей заложницей или твоей женой?
Он облизал губы и крепко поцеловал ее.
— И тем, и другим.
Себастьян надел маску и принялся собирать свои скудные пожитки, оставив Пруденс стоять, безвольно прислонившись к стене. Она теребила пуговицы своей накидки негнущимися пальцами, зная, что холод снаружи не может сравниться с ледяным панцирем, сковавшим ее сердце.
Пруденс вышла из пещеры и зажмурилась от ослепительного блеска солнца на покрывшей землю изморози. Редеющие клубы утреннего тумана вились между деревьями. Ниже, на прогалине, Себастьян седлал двух крепких лошадей.
Девушка направилась вниз по склону, стараясь не обращать внимания на пристальные взгляды разбойников, которые, казалось, проникали даже под одежду. Дойдя до прогалинки, Пруденс увидела, как Тайни вышел из реденькой рощицы, размахивая зажатой в кулаке растрепанной, бесформенной белесой массой. Пруденс на мгновение показалось, что он несет в руке чью-то отрубленную голову, и в ужасе отпрянула.
Тайни поднял свой трофей.
— Эта графиня, оказывается, весьма хорошенькая, если смыть с нее всю пудру и краску.
Пруденс пришла в еще больший ужас, когда узнала парик Триции. Определенно, только смерть могла разлучить тетю с ее париком.
Себастьян затянул подпругу и с явным безразличием произнес:
— Ты более подходящий для нее мужчина, чем я, Тайни. Мне никогда не удавалось отговорить ее от всей этой глупости.
— Да она чистый дьявол, ей-богу. Ей это не понравилось. Мне пришлось бросить ее в озеро.
Себастьян нахмурился.
— Я думал, что озеро замерзло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126