Маг подошел к ребенку и провел рукой по её глазам. Девочка удивленно огляделась вокруг, как будто только что проснулась. Видя, что все на неё смотрят, она покраснела, подхватила куклу и спряталась за занавеску. Маг взял стакан и подвинул стол на место.
— Король одинок, — задумчиво прошептал герцог.
Эктор все же услыхал эти слова и вспомнил о заговоре двух купцов.
Убедившись, что девочка снова занялась куклой, маг подошел к герцогу.
— Не желаете ли вы что-нибудь у меня спросить?
— Не знаю, сможете ли вы ответить.
— Говорите без опасений. Кто имеет желания, должен иметь и надежду.
— Покажите мне меня самого, каким я буду после смерти короля.
Маг пристально посмотрел на герцога, выдержал паузу и спросил:
— Вы не испугаетесь?
— Начинайте.
Маг задул свечи.
— Мне страшно, — сказала мадам д'Аржантон, взяв герцога за руку, — лучше откажитесь.
— Ну уж нет, — ответил тот, — я начал и пойду до конца.
Между тем тьма не была полной: догоравший камин позволял видеть многие движения мага. Он встал возле стены без картин, окропил её жидкостью из своего флакона, произнес несколько слов, похожих на стихи, начертил на обоях несколько неясных знаков и замер с воздетыми к небу руками.
Около четверти часа прошло в томительном ожидании. Вдруг стена побелела, словно по обоям распространился свет. Он достиг потолка и осветил предметы в комнате. Люди также были освещены и походили на привидения.
Когда свет сделался ровным и спокойным, на стене появилась человеческая фигура. Сначала черты её были неясными, затем она становилась все более отчетливой. Наконец краски приняли определенный вид и фигура превратилась в живого человека.
В комнате раздался крик девочки. В фигуре все узнали герцога с короной на голове.
Рипарфон встал было со стула, но его удержал маг.
— Ни слова, или все исчезнет, — тихо прошептал он.
Все продолжали смотреть на герцога с короной на голове. Это была странная корона. Она не принадлежала ни одной из монархий — ни французской, ни испанской, ни английской, ни австрийской. Она просто состояла из четырех кругов, охватывающих голову.
Через некоторое время фигура на стене стала бледнеть, а затем исчезла вовсе. В комнате воцарилась темнота. Все молчали.
Наконец принц, не отрывавший взгляда от места, где только что было его изображение, произнес:
— Корона! На мне корона!
— Не дайте искусить себя дьяволу, — произнес Рипарфон, сжимая его руку.
Герцог Орлеанский слабо улыбнулся.
— Я говорю это больше из страха, чем из желания. Неужели вы думаете, что корона может соблазнить такого лентяя, как я?
Тем временем Эктор подошел к магу и спросил:
— Скажите, сударь, если ваши услуги понадобятся одному дворянину, где вас найти?
— Маленький красный домик на улице Сент-Андре-дез-Ар. Мое имя Ломелини.
ГЛАВА 32. КРАСНЫЙ ДОМИК
Однажды Эктор сумел ускользнуть от Рипарфона и отправился в Париж с намерением посетить красный домик на улице Сент-Андре-дез-Ар. Домик оказался выстроенным из кирпича и на вид очень уютным и красивым. Ничто не указывало, что в нем обитает маг.
Эктор позвонил в колокольчик над входом. Дверь открыла девочка, сказала, что её отец ждет мсье де Шавайе, и проводила его в сад, где гулял Ломелини.
— Я знал, что вы придете, — сказал Ломелини, улыбаясь. — Добро пожаловать.
— Уж не ваша ли наука помогла вам узнать, что я приду?
— Для такого знания не надо особой науки. Вы молоды и влюблены…
— Откуда вы знаете, что я влюблен?
— В ваши годы главные мысли — о возлюбленной.
— Вы правы, и я пришел посоветоваться о моей возлюбленной.
— Все мои знания к вашим услугам.
Но тут вдруг Эктор почувствовал страх. Что скажет ему Ломелини? И не лучше ли терзаться сомнениями, чем доподлинно знать, что случится?
Итальянец ждал, прислонившись к дереву. Эктор молчал.
— Вы колеблетесь? — спросил Ломелини.
— Вы угадали. Мне почти страшно.
— Можете ни о чем не спрашивать. Вам откроется все — и жизнь, и тайны сердца. Если вы страшитесь измены…
— Никогда!
Ломелини улыбнулся.
— Вы молоды и потому доверчивы. Сколько мне пришлось видеть людей гордых. смиряемых рукой времени.
— Вы не знаете Кристины. — Голос Эктора зазвучал с необыкновенной силой.
— Тогда чего вы боитесь? Смерти?
— Да, её.
— Пойдемте, и вы узнаете, жива ли ваша возлюбленная.
Ломелини вошел в живую беседку в середине сада и позвал девочку. Та подбежала.
— Возьмите руки Линды, — обратился он к Эктору. — Теперь смотрите на неё и от всей души предайтесь мыслям о вашей любимой.
Эктор сделал, как велел маг. Постепенно лицо улыбающейся девочки затуманилось, и вдруг на его месте возникло лицо Кристины.
Всего это время итальянец водил руками по телу девочки. Ее глаза сначала смотрели прямо, затем веки стали дрожать. Наконец глаза закрылись совсем. Он поднял девочку и положил на скамейку внутри беседки. Затем вынул из кармана золоченый флакон и вылил из него несколько капель на виски и губы Линды.
— Видишь ли ты ее?
Девочка молчала. Маг возложил на неё руки и повторил вопрос.
— Вижу, — ответила Линда.
— Жива ли она? — громко произнес Эктор, не в силах преодолеть волнение.
Девочка молчала.
— Боже мой, спросите вы ее! — обратился Эктор к Ломелини.
Итальянец повторил вопрос.
Девочка пошевелила губами. Эктор приник к ним ухом, боясь не расслышать ответ. Наконец она произнесла:
— Жива.
На глазах Эктора появились слезы. Он попросил Ломелини задать девочке вопросы о Кристине.
— Что она делает? — спросил Ломелини, взяв Линду за руку.
— Она сидит в большой комнате. Комната разделена на две половины решеткой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114