Цэ Дун и Лэй Линь не оставляли ее ни на секунду, молча следовали по пятам, действовали на нервы и подавляли психику, словно безжалостные оруэлловские тюремщики. Пенни ничего не могла с этим поделать, потому что Кристиан был непреклонен и не позволял ей никуда отлучаться без сопровождения Цэ Дуна и Лэй Линь.
— Но почему? — возмутилась как-то Пенни. Ее яркие, голубые глаза сверкали при этом от ярости и негодования. — Я чувствую себя так, как будто ты держишь меня под арестом.
Лицо Кристиана потемнело, на нем появилось страдальческое выражение.
— Я никогда не бываю предоставлена сама себе, — с жаром продолжила Пенни, — даже на минуту, и для меня это невыносимо. Я хочу свободно дышать! Мне нужно личное время. В чем дело? Ты боишься, что я убегу?
— Дорогая, — Кристиан вздохнул и попытался обнять Пенни, но она уклонилась, — ты должна понимать, в каком мы сейчас положении. Я знаю, тебе тяжело, но мне надо уладить кое-какие дела и сделать приготовления для нашей будущей жизни, которой мы заживем с тобой, когда покинем Гонконг. Если бы я мог, то ходил бы вместе с тобой осматривать достопримечательности и вообще проводил с тобой все свое время. Но сейчас это просто невозможно. Так что, пожалуйста, постарайся успокоиться. Все скоро наладится.
— Но ты забываешь о главном, Кристиан, — вспылила Пенни, и голос ее эхом отразился от светлых мраморных стен роскошной ванной комнаты. — А главное заключается в том, что я не желаю, чтобы Цэ Дун весь день постоянно дышал мне прямо в затылок, как будто, черт побери, я какая-то арестантка!
— Я поговорю с ним, — заверил Кристиан и протянул руку, чтобы поправить полотенце, свалившееся с волос Пенни. — Я понимаю, он малость переусердствовал, но он знает, как сильно я волнуюсь за тебя: никогда не прощу ему, если с тобой что-то случится.
Только потому, что в этот момент зазвонил телефон — а звонил он постоянно, днем и ночью, — Пенни не продолжила этот разговор. Но понимая, что сейчас у нее все равно ничего не получится, она решительно погрузилась в просторную, покрытую пеной ванну-джакузи и принялась бездумно щелкать кнопкой дистанционного пульта, переключая каналы телевизора, встроенного в позолоченный купол над головой.
По мере того, как струи воды массировали ее тело, Пенни чувствовала, что злость ее проходит, уступая место недовольству и даже стыду за высказанные Кристиану претензии. Время от времени Пенни как бы смотрела на себя со стороны, причем с таким любопытством, словно наблюдала за незнакомым человеком. Но в эти моменты ей слышалось столько упреков, в сознании возникало столько сожаления и страха за свой чудовищный поступок, что Пенни всегда прекращала эти занятия, не в силах встретиться лицом к лицу с болью и чувством вины.
Вот и сейчас Пенни, охваченная мимолетным возбуждением — она только что потратила около тридцати тысяч долларов в торговых центрах «Лендмарк» и «Принс Билдинг», — вошла в их номер в отеле, горя желанием увидеть Кристиана. Ему очень нравилось делать ей подарки, и хотя Пенни раньше не замечала за собой особой страсти к покупкам, она, к радости Кристиана, похоже, перестала наконец тяготиться своим положением «арестантки».
Оставив Цэ Дуна и Лэй Линь в холле разбираться с покупками. Пенни распахнула двери гостиной и попала в облако сигарного дыма, запах которого смешивался с резким запахом алкоголя. Пенни услышала оживленный разговор на кантонском диалекте, но блеск в ее глазах тут же погас, так как при ее появлении разговор разом прекратился. Лицо Пенни покраснело от обиды.
— Ах, дорогая!.. — промолвил Кристиан, отделяясь от группы толстых, неприятного вида низкорослых мужчин, расположившихся на диванах.
Все они одновременно повернули головы в ее сторону и уставились на Пенни. Их глаза, искаженные толстыми стеклами очков, излучали враждебность. От одного только вида этих типов веяло грязными делишками.
— А я уже начал волноваться, — сказал Кристиан, обходя статую эпохи династии Таи и подходя к покрытым ковром ступенькам, чтобы встретить Пенни. Хотя глаза Кристиана улыбались, лицо его было напряжено, и, похоже, он был необычайно возбужден.
Обняв Пенни, Кристиан повернулся к своим гостям, которые с неохотой поднялись на ноги. Пенни узнала некоторых из них, поскольку за последние несколько дней они превратились в регулярных посетителей и не особо скрывали свою неприязнь по отношению к ней. Впрочем, Пенни платила им той же монетой. Она понимала, что является в представлении этих людей низшим существом, и только присутствие Кристиана заставляет их вообще обращать на нее внимание. Один или два из них пробормотали приветствия, называя Пенни мадам Севье, как значилось в ее новом паспорте.
— Ну как, ты меня разорила? — с улыбкой спросил Кристиан, провожая Пенни в глубь гостиной.
Пенни уже была готова ответить ему, но в этот момент зазвонил телефон, и руки посетителей метнулись к портфелям и в карманы. Дверь в гостиную распахнулась, вошли Цэ Дун и Лэй Линь, а за ними круглолицый официант с ласковыми конфуцианскими глазами и широкой улыбкой, который нес поднос с дымящимися пельменями. Кристиан махнул официанту, приказывая поставить пельмени на обеденный стол, и, повысив голос, обратился к мужчине, который что-то кричал в трубку телефона. Так как оба говорили на кантонском диалекте. Пенни не имела понятия, что происходит. В этот момент двое других гостей стремительно набирали номера на своих мобильных телефонах, а факс выдавал сообщения, испещренные какими-то непонятными значками.
Дверь гостиной снова распахнулась, и Пенни почувствовала, как напрягся Кристиан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177