— Ее Бобби убил, да? — сказал Брендан.— Это вы о Бобби О'Доннеле? — осведомился Уайти.— Ага. — Брендан ковырял бумагу на столе. Казалось, он в шоке. Отвечает голосом ровным, бесцветным, но то и дело вдруг прерывисто вздыхает и кривится правой щекой, так, словно ему заехали в глаз.— Почему вы так сказали? — спросил Шон.— Она его боялась. Встречалась с ним раньше и всегда говорила, что, если он пронюхает про нас с ней, он убьет и ее и меня.Шон покосился на мать, ожидая какой-нибудь реакции с ее стороны, но она лишь курила, выпуская струи дыма, уже окутавшие стол серым облаком.— Похоже, у Бобби есть алиби, — сказал Уайти. — А вот как с этим обстоят дела у вас, Брендан?— Я не убивал ее, — глухо проговорил Брендан Харрис. — Я на Кейти руки бы поднять не смог. Никогда.— Ну и тогда я вновь вас спрашиваю, — сказал Уайти, — когда вы видели ее в последний раз?— В пятницу вечером.— В котором часу?— Кажется, около восьми.— Кажется, около восьми, Брендан, или в восемь?Лицо Брендана исказилось тревогой, и искры ее долетали до Шона через стол. Брендан стиснул руки и качнулся на стуле.— Да, в восемь. Мы немного послушали музыку с магнитофона. А потом... потом ей надо было уйти.Уайти записал: «Магнитофон. 8 ч. Пятн.».— Куда ей надо было уйти?— Не знаю, — сказал Брендан.Мать Брендана вдавила еще один окурок в кучу окурков в пепельнице на столе. При этом один из погашенных окурков опять ожил, и струя дыма из пепельницы шибанула прямо в ноздрю Шону. Эстер Харрис немедленно зажгла новую сигарету, и Шон представил себе ее легкие — узловатые и черные, как черное дерево.— Сколько вам лет, Брендан?— Девятнадцать.— Школу скоро кончаете?— Он кончил, — сказала Эстер.— Я аттестат в прошлом году получил, — сказал Брендан.— Итак, Брендан, — сказал Уайти, — вам совершенно неизвестно, куда отправилась Кейти в пятницу вечером, после того как оставила вас и ваш магнитофон?— Нет, не известно, — сипло ответил Брендан, и глаза его стали краснее. — Она встречалась с Бобби, он сходил по ней с ума, а отец ее почему-то меня невзлюбил, так что нам приходилось вести себя тихо. Иногда она не говорила мне, куда идет, потому что могла собраться и на свидание с Бобби, как я думаю, чтобы опять попытаться втолковать ему, что между ними все кончено. Вообще не знаю. Но в тот вечер она сказала, что идет домой.— Джимми Маркус вас невзлюбил, — сказал Шон. — Почему?Брендан пожал плечами:— Вот уж не знаю. Но он сказал Кейти, что не желает, чтоб она со мной встречалась.— Что? — возмутилась мать. — Этот вор считает, что порядочная семья ему не годится?— Он не вор, — возразил Брендан.— Ну, был вором, — сказала мать. — А ты этого не знаешь, хоть и получил аттестат, да? Он был самым настоящим вором и бандитом. И у дочери тоже небось имеются эти наклонности. Яблоко от яблони. Не сейчас, так потом бы проявилось. Так что считай, сынок, тебе еще повезло.Шон и Уайти переглянулись. Ну и мерзкая тетка, решил Шон. Злая как черт.Брендан Харрис открыл было рот, собираясь что-то сказать, но тут же опять закрыл его.— У Кейти найдены рекламные проспекты Лас-Вегаса, — сказал Уайти. — Нам стало известно, что она планировала поездку туда. С вами, Брендан.— Мы... — Брендан опустил голову. — Да, мы хотели лететь в Лас-Вегас. Сегодня. — Он поднял голову, и Шон заметил слезы, закипающие между его покрасневших век. Брендан вытер глаза тыльной стороной ладони, не дав слезам пролиться. — Да, такой у нас был план.— Ты собирался бросить меня? — вскричала Эстер Харрис. — Бросить, не сказав ни слова!— Мам, я...— Бросить, как твой отец? Да? Оставить меня одну с твоим братцем, немым как рыба! Вот как, оказывается, ты собирался поступить, Брендан!— Миссис Харрис, — сказал Шон, — давайте сейчас займемся делом. А потом у Брендана будет масса времени объясниться с вами.Она метнула на Шона взгляд, который он часто наблюдал у закоренелых преступников и прочих антиобщественных личностей; взгляд этот говорил, что, мол, на первый раз я тебе это спущу, но станешь допекать — поплатишься так, что мало не покажется.И она опять принялась за сына:— Вот, выходит, какую свинью ты хотел подложить мне! Да?— Мам, послушай...— Что «послушай»? Послушать что? Что я тебе не так сделала? А? В чем провинилась? Может быть, в том, что вырастила тебя, выкормила, подарила на Рождество этот чертов саксофон, который ты так и не освоил? Он в шкафу так и валяется, Брендан!— Мам...— Нет, вот достань его, достань! Покажи этим господам, как здорово ты играешь! Достань-ка саксофон!Уайти посмотрел на Шона, совершенно ошеломленный этой безобразной сценой.— Миссис Харрис, — сказал он, — ну, это уж лишнее.Она зажгла новую сигарету дрожавшей от ярости рукой.— Все, что я делала, это кормила его, — сказала она. — Одевала. Растила.— Да, мэм, — сказал Уайти, но тут дверь распахнулась, и в кухне появились двое мальчиков со скейтбордами под мышкой. Обоим было лет по двенадцать, возможно, тринадцать, и один из них был точной копией Брендана — хорошенький, темноволосый, но что-то в глазах его было и от матери, какая-то пугающая неопределенность.— Привет, — сказал второй мальчик, входя в кухню. Как и братишка Брендана, он казался младше своих лет, но у него было очень невзрачное лицо — длинное, со впалыми щеками, лицо маленького старичка, выглядывающее из-под светлых косм.Брендан Харрис приветственно поднял руку:— Привет, Джонни. Сержант Уайти, полицейский Дивайн. Это мой брат Рей и его друг Джонни О'Ши.— Привет, мальчики, — сказал Уайти.— Привет, — сказал Джонни О'Ши.Рей лишь кивнул им.— Он не говорит, — сказала мать. — Его отец болтал без умолку, а сын не говорит. Да, эта сволочь природа все уравновешивает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133