Рука ударила меня по лицу с такой силой, что я покачнулся. Удара я не почувствовал, потому что вся кровь отлила от моего лица.
— Как ты смеешь… — В ее ломком голосе звучали гнев и невыразимая печаль. — Как смеешь ты упоминать мое имя после всего, что натворил… словно пытаешься оправдаться. Словно я могла бы такое одобрить.
— Ты… ты не здесь, — прошептал я. — Ты не можешь быть здесь.
Я ущипнул себя, пытаясь проснуться — а вдруг я сплю? Мне было не больно. А как же иначе? Мне ничем нельзя повредить.
Маделайн вздрогнула, словно ее захватили такие сильные эмоции, что она не могла решить, как их можно выразить, и с гневных вскриком ударила меня еще раз. Что мне было делать? Драться с ней? Выхватить меч и убить ее? Может, это все только кажется, снится мне, но эта… это существо — моя матушка. Я попятился, закрывая руками лицо от ее ударов, больше никак не защищаясь.
— После того, что я для тебя сделала! — кричала она. — Все жертвы, которые я принесла! Будущее, которое я предвидела!
— Будущее! Будущее! — Я перестал отступать и закричал на нее в ответ: — Сколько раз мне доводилось слушать твои басни о великих предназначениях и фениксах!
— Это не басни! — возразила Маделайн, шлепнув меня по груди.
Я отступил еще раз, уворачиваясь от нее.
— Я видела феникса! Феникса, возродившегося из собственного пепла в ярчайшую вспышку пламени! — Она отчаянно пыталась внушить мне что-то. — Пламя — символ чистоты! Возрождения! Знаний! Ты сторонишься огня, потому что он угрожает тьме в твоей душе! Вот чем ты должен воспользоваться против себя!
— Против себя? Да ты с ума сошла!
Я отдернул руку, к которой тянулась Маделайн, и повернулся к Шейри, наблюдавшей за нами.
— Это ты все затеяла!
— Может быть, — спокойно ответила она. — Или твоя матушка. Или даже ты сам.
Я кинулся на нее. Я не представлял, что стану делать, если поймаю ее, но это было не важно. Только что она стояла здесь, но я схватил уже пустой воздух.
Я споткнулся и упал. Лежа на земле, я смотрел на женщин.
— Почему вы не отстанете от меня? Что вам нужно?
— Нам нужно, чтобы ты встретил свою судьбу, — в один голос ответили они.
— Я и так встретил!
— Это не настоящая, — сказала Шейри, а Маделайн добавила:
— Она совсем не то, что кажется.
— Здесь только ты не то, что кажется! — отрезал я. — Я поехал!
Я поднялся на ноги, хотел подойти к лошади, но споткнулся, услышав оглушительный рев. Я обернулся и увидел такое, отчего глаза у меня чуть не вылезли на лоб.
На земле сражались лев и дракон. Это ожили резные фигуры на навершии моего посоха и теперь бились с яростью, присущей настоящим диким животным. Дракон лежал на спине, стараясь оттолкнуть льва передними лапами, а челюсти хищника щелкали все ближе и ближе у драконьего горла. Издав могучий рык, от которого дрогнула земля под моими ногами, дракон сбросил льва, перевернулся и широко раскрыл пасть. Он мощно рыгнул, и изо рта его вырвался огромный огненный шар… и полетел прямо в меня.
Я едва успел вскрикнуть, как меня охватило пламя. Я упал, покатился по земле, пытаясь избавиться от огня. Маделайн и Шейри стояли рядом и бесстрастно наблюдали.
— Если камень — Глаз Смотрящего, — произнесли Шейри так спокойно, словно я не мучился у ее ног, — значит, разумно предположить, что кто-то смотрит этим глазом.
Мне по-прежнему было не больно. Я погасил языки пламени, только кое-где еще шел дым, но сил у меня не осталось. Я лежал на земле, глядел на солнце, не в силах шевельнуться, и едва мог дышать. Я не мог поднять голову, чтобы осмотреть себя, но был уверен, что смог бы увидеть только пузыри и ожоги.
Солнце стала закрывать огромная тень. Я вспомнил, что уже видел нечто подобное, когда пришел в себя и обнаружил, что существую в новой жизни, где я «мироначальник». Но в этот раз тень двигалась куда быстрее, словно старалась поглотить источник света и жизни, сиявший над миром.
А потом солнце было закрыто лицом моей матушки. Я хотел заговорить с ней, но обнаружил, что не могу — из-за переполнявших меня чувств. Лицо матушки украшала побыть — оно было разрисовано так же, как и мое, когда я отправлялся на битву. Она наклонилась и поцеловала меня в лоб. Я и этого не почувствовал, и по моему лицу потекли слезы, потому что никакой другой поцелуй мне не хотелось ощутить так, как это нежное прикосновение губ покойной матушки к моей почерневшей коже.
Она встала, и всхлип мой сменился сдавленным криком. Ее лицо покрывала не голубая глина. Теперь это была потемневшая кровь, стекавшая густыми каплями. Жутким контрастом прозвучал ее тихий голос:
— Ты выбрал неверную дорогу.
— Но… но я выбрал ее… ради тебя…
Ее покрытое кровью лицо сделалось жестче, а Шейри за ее спиной вытаращила глаза и покачала головой.
— Не впутывай меня, — сказала матушка. — Ты сделал это ради кого угодно, только не меня…
— Меандр! — в отчаянии сказал я. — Король Меандр! Когда я узнал о его возвращении, я понял, что мне надо поймать его, убить… ради тебя!
Матушка изобразила насмешливый восторг.
— Ради меня? Правда? А как его смерть может вернуть меня?
Я помолчал.
— Нет… не сможет… но ты могла бы покоиться в мире…
— Я и так покоюсь, Невпопад, и не важно, жив он или умер. Для меня не важно. Это важно для тебя.
— Но… но он хотя бы больше никому не навредит… ведь… ведь он убил тебя… Правда? Ведь правда?
Солнце почти скрылось. Лицо Маделайн надо мной стало таять; она печально качала головой.
А потом — медленно, выразительно… она мне подмигнула.
Я закричал:
— Правда? Мама! Подожди! Не уходи…
— … Уходи!
Я вдруг сел, а Мордант испустил испуганный крик. Он смотрел на меня своими мерцающими глазами, но мое внезапное движение его испугало, и он закричал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135