Наши противники беспорядочно бежали. Их план не удался, и теперь они запоздало пытались закрыть главные ворота. Но было слишком поздно. Как раз перед тем, как захлопнулись створки ворот, внутрь ворвался эскадрон моих солдат. Они, разгоряченные битвой, через несколько минут порубили всю охрану и снова открыли ворота. Моя армия хлынула в город. Путь им преградили немногочисленные резервы, но надолго их не хватило.
Я остался позади армии. Когда мимо меня пробегали солдаты, многие из них останавливались и кланялись или делали какие-то непонятные жесты, которые, как я решил, должны были выражать почтение, как то им диктовала религия. Руки, прижатые к сердцу, а потом одна ладонь поднимается кверху, или скрещенные перед лицом, или разведенные в стороны и отведенные вниз… разнообразие было бесконечным и зависело от того, какому божеству они поклонялись.
Я кивал головой в знак признания, но едва ли обращал на это внимание. Я понял, что на самом деле я смотрю… смотрю на страшные следы разрушения, которые оставил на своем пути. Можно было подумать, что я погружен в мысли о том, как бы поймать Беликоза или Меандра, или даже собираюсь отправиться в город и там как-нибудь повеселиться. Но нет. Нет, я просто стоял и смотрел на тела.
Все мертвы. Все пали от моей руки. Все мертвы.
И вдруг я понял, что размышляю: а каково им было?
Может, они испытывали страх?
Может, они молили меня о пощаде?
Может быть, они отважно встретили свою смерть? А может, они и не знали, что встретят свою смерть? В какой момент битвы они поняли, что у них нет против меня шансов? Может, они поняли это и пытались бежать, но я их догнал? Или они бились до последнего, надеясь, что вдруг случится чудо и они одолеют того, кто им представлялся непобедимым? И если они считали, что могут меня победить, то как они собирались это сделать? Ведь они видели, как клинки вонзаются в мое тело, а я даже не останавливаюсь. Или они надеялись, что их мечи совершат то, чего не могут другие? Или… или они воззвали к своему богу, чтобы он наделил их силой или чистотой духа или сердца, а также удачей, которая помогла бы закончить то, что не удалось другим.
Я поднял чью-то голову… и тут же узнал, чья это голова. У Меандра был помощник по имени Гримуар. Хороший парень — таким я его запомнил. Он принял смерть от моей руки. Мой меч аккуратно смахнул его голову с шеи — значит, он хотя бы умер быстро. Если только… если только голова не оказалась последним, что я отсек от его тела. Я не знал, так это или нет, слишком много тел валялось вокруг, и кому которое принадлежит, понять было нельзя.
Глаза его были открыты. В них не было жизни, конечно, но я пытался понять, был ли в них страх — в тот последний миг. Нет… нет, в них словно застыло удивление. Я не выдумываю. Его глаза да и все лицо выражали удивление. Может быть, он заглянул в следующую жизнь и был озадачен тем, что там увидел? Или его удивило то, что я остался жив после такого нападения, или то, что тщательно разработанный план не принес ожидаемых результатов?
— Мироначальник…
Позади раздался тихий голос, и я обернулся. У меня за спиной стоял один из моих солдат. Я даже не знал, как его зовут. Совершенно безобидный парень, он сжимал эфес меча обеими руками. Меч был чистый, не запачканный кровью. Борода у него еще не росла. Безбородый мальчик с мечом, не принимавшим участия в битве.
— Да, — сказал я без всякого выражения.
— Леди Кейт хочет услышать из ваших собственных уст рассказ о сегодняшних событиях. Она очень хочет вас видеть. — Он не мог удержать ухмылки и даже немного покраснел. — Она просила, чтобы я особо подчеркнул: очень .
— Спасибо. — Я посмотрел на него и склонил голову набок. — Сколько тебе лет?
— Тринадцать, мироначальник.
— Тринадцать. Ага. Новый солдат?
Он в ответ качнул головой вверх-вниз.
— Удалось хоть раз сразиться?
В этот раз он замотал головой так же выразительно, как только что кивал.
— Как тебя зовут?
— Гэвин, мироначальник.
— Гэвин… Ага. — Я помолчал. — Бой — опасная игра, Гэвин. Ты немного молод для такого дела, а?
— Когда придет мое время, я буду биться с силой сотни, мироначальник, потому что стану подражать вам, — сказал он с таким жаром, что я застыл. — Я бы принял участие и в этом бою… если бы для меня хоть что-то осталось. Я был в задних рядах.
— Понятно. Ну… а теперь, когда передал сообщение, чем ты займешься?
— Ну… — Он застенчиво улыбнулся и указал на город. — Я думал… знаете, мне еще не приходилось раньше заниматься грабежами и насилием, мироначальник. Это так соблазнительно.
— Может быть, — резко ответил я. — Иди. Иди.
— Мироначальник, повелитель… — окликнул он, когда я уже пошел.
Я остановился и нетерпеливо обернулся.
— Можно, я буду… поклоняться вам? — спросил он с прежней застенчивостью. — Говорят, что вы бог, сошедший на землю.
— Как хочешь, — ответил я, ощутив вдруг сильную усталость. — Да… Гэвин…
— Мироначальник? — поспешно откликнулся он, готовый ловить каждое мое слово.
— Я не стану говорить тебе, что делать. Я просто скажу, что по своему опыту знаю: если жестоко обращаешься с женщинами, ничего хорошего от этого не бывает.
Он вопросительно смотрел на меня.
— Насилие — это жестокость? — спросил он, необычайно удивившись. Ему явно такое в голову не приходило. — Но это же право завоевателя. Как же это может быть жестоко?
— Мне вот… кажется, что это так. Знаю, есть люди, которые со мной не согласятся. Но… — Я пожал плечами. — Это просто мое мнение.
Он постоял, словно не зная, что делать, а потом поспешно поклонился.
— Благодарю вас, мироначальник, — произнес он и побежал в сторону города.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135