Я глянул в глаза Шейри и взмахнул мечом перед ее носом. Она отшатнулась, решив, что я собираюсь ее зарубить. Но я только глупо улыбнулся. Никогда за все время, что я знал Шейри, не чувствовал я еще себя таким сильным. Да и за всю свою жизнь. Это было великолепное ощущение.
Я сделал шаг назад и указал мечом сначала на Шейри, а потом и на остальных пленников.
— Отпустите их! — крикнул я. — Отпустите их, и пусть они идут!
Настроение толпы резко переменилось. Раздались протесты, крики:
— Нет, нет! Убить их! Они должны умереть! Никакой пощады!
Можно было решить, что я самый нелюбимый правитель во всех королевствах с начала времен.
Обеспокоила ли меня эта смена в настроении толпы? Нисколько. Мне не о чем было беспокоиться. Что они могли мне сделать? Убить меня? Но эта переменная исчезла из уравнения моей жизни.
Я заговорил, невзирая на их крики, и это было нетрудно, потому что все, что мне надо было делать, — только открыть рот, и толпа тут же утихла.
— Народ мой, мое решение ничего общего с милосердием не имеет! Пусть их наказание будет еще горше! Они не могут причинить мне вреда! Теперь они это знают! Все их намерения теперь не имеют цели! Их выведут из крепости и отпустят! А когда они вернутся на Декартовы плоскости и остальные спросят их, как им удалось бежать, у них не будет выбора! Им придется рассказать, что мироначальника Победа нельзя убить! А теперь представьте, что эта новость станет широко известна! Представьте, какой ужас вызовет эта весть во всех селениях, которые мы посетим, в каждом городе, который мы разграбим! Пусть знают далеко и широко, что силы из крепости Бронебойсь не остановить! Меня, вашего мироначальника, нельзя остановить!
Толпа опять повернулась ко мне, и крики и рев одобрения звучали как мерный прибой. А что тут такого? Ведь люди стали свидетелями настоящего чуда. Часто ли такое случается в жизни?
Даже мои помощники заразились восторгом толпы, потому что Кабаний Клык крикнул:
— Мы избраны богами!
— Избраны, избраны! — эхом ответила ему толпа.
Охлад бродил по двору, хлопая в ладоши, и толпа стала ему подражать.
Аплодисменты вышли просто оглушительными, как канонада.
— Боги на нашей стороне, — крикнул он.
— На нашей! Нашей! Нашей стороне!
Всякое унижение, которое мне довелось испытать в своей жизни, каждый комок грязи, что мне пришлось проглотить, пропали вдали, когда под моими ногами развернулся ковер новой жизни, куда я мог топтать всех, кто стоял у меня на пути. Мне почудилось, что я стал в сотню футов высотой. Я не стал даже смотреть на Шейри. Я наконец-то от нее избавился. Хотя я и оставлял ее в живых, я убил демона ее постоянного неодобрения. Я был выше ее неодобрения, гораздо выше, так же как звезды, мерцающие в вышине надо мною. Наконец вся моя жизнь обрела смысл.
— Если надо, — торжествующе закричал я, — я все могу! Я силен!
— Силен! — закричала толпа мне в ответ.
— Я непобедимый!
— Непобедимый!
— Я — Невпопад!
— Невпопад! Невпопад! Невпопад!
Они раз за разом выкрикивали мое имя, и с каждым криком мне казалось, что в мои жилы вливается новая сила. Я никогда еще не был таким могучим, таким наполненным жизнью. И никогда еще я не был так уверен, что смогу добиться всего, чего захочу. Не было такого, чего бы я не мог сделать, не было цели, которую я не мог бы достичь.
Не было больше проблемы «если» или «как». Единственной проблемой было время, и я не собирался его терять.
Наконец я снисходительно глянул на Шейри — ее и ее приспешников выводили со двора. Можно было ы подумать, что она испытывает ко мне какую-то благодарность за то, что я сохранил ей жизнь. Нет. Ничего подобного. Когда я последний раз видел ее, она смотрела на меня через плечо, и в ее взгляде не было ни зависти, ни гнева, ни страха. Кажется…
Кажется, она меня жалела.
Я тут же забыл об этом и отправился завоевывать мир.

Книга третья
ТАНЦЫ С БОГАМИ
1
ИСКУССТВО КАК ВОЙНА
Что делает приличного человека приличным?
Что заставляет людей вести себя по совести, а не бессовестно? Что диктует хорошее, благородное поведение и не позволяет поступать по-другому? Дано ли это человеку с рождения? Или это культивируется в каждом индивидууме родителями и воспитанием? Или же одни люди сразу рождаются с выглядывающим из-за плеча демоном, тогда как другие пользуются поддержкой обитателей небес?
Короче: почему мы поступаем так, как поступаем?
Я не претендую на то, чтобы быть философом, не предлагаю легких ответов и вообще никаких ответов не предлагаю на те вопросы, которые годами занимают всех нас. Но я представлю вам свою теорию, поскольку она подходит всем людям, а вы уж сами поймете, как она, в свою очередь, подходит ко мне.
Я считаю: то, что делает приличных и добрых людей приличными и добрыми, произрастает из страха наказания. Без этого страха верх сразу же возьмут те инстинкты, которые берут свое начало в самой основе человеческой натуры.
Этот страх может принимать самые разные формы. Те люди, которые себя хорошо ведут, больше всех озабочены тем, какое наказание может последовать, если они вдруг изменят своему хорошему поведению. Они уверены, что богам больше нечего делать, как только следить за каждой их ошибкой, неверным шагом, каждым проявлением человеческой слабости, заносить их на космическую доску учета, куда они записывают все плюсы и минусы жизни каждого человека, а потом выносят окончательное суждение. Сие окончательное суждение должно определить, будет ли человек после смерти скакать в хороводе с ангелами небесными или станет корчиться в муках. И эти бедные души так боятся, что строгий суд может навлечь на них суровую кару, что проводят всю жизнь, ни на шаг не сходя с праведной дорожки, а в противном случае жестоко страдают.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135