Каким, наверное, идиотом я ей тогда показался!
— Тени! Тени хотели убить меня! Они выходили из стен! Не пускай их!
Было достаточно темно — я не мог разглядеть ее лица, и это хорошо, потому что смесь презрения и жалости я бы не забыл до конца своих дней. Шейри не стала расспрашивать, что я видел и чего боюсь, но вместо этого сказала:
— Идем. Я нашла выход.
— Нашла?
— Да. Только алмаз отдай.
— Вот! Вот, возьми. — Я сунул алмаз ей в руки, и Шейри убрала его в большой карман плаща. — Возьми! Ты его заработала! Мне он не нужен! Он твой!
Она вывела меня из пещер — туда, где светит солнце и нет теней.
Через пару минут мне удалось потихоньку вытащить алмаз из ее кармана и пристроить в свою сумку.
Благодарность — дело хорошее, но богатство — еще лучше.
6
ПЕРСТ СУДЬБЫ
Шейри не соврала. Она действительно набрела на выход из катакомб Ба'да'бума, и, когда мы оттуда вышли, мне хотелось одновременно зажмуриться от яркого света и разрыдаться от радости, что мы выбрались. (Это было, конечно, до того, как я вытащил алмаз.)
Размышляя об этом сейчас, я думаю: мне следовало догадаться, что тени, которые, как я тогда считал, вышли из стен, чтобы гоняться за мной, тем сильнее бились, чем ближе подходил я к поверхности. Блуждая по подземным коридорам, мы не могли понять — поднимаемся мы, спускаемся или остаемся на одном уровне. Но отверстия, через которые проникали живительные лучи солнца, должны были подсказать мне, что спасение близко.
Мы вылезли из-под земли, а вокруг нас оказалась сплошная скала.
— Вода, — сказала Шейри. — Я услышала воду. Волны.
И впрямь волны там были. Мы стояли на берегу; я сразу узнал место, хотя только однажды видел его издалека, когда несколько лет назад ехал вокруг Элдервуда. Я был потрясен. Я не мог поверить своим глазам. Под землей мы пересекли все королевство Истерию. Я понимал, что в катакомбах мы потеряли счет времени, но все же… У меня не укладывалось в голове, что мы бродили так долго.
— Сколько же дней мы там пробыли? — спросил я хрипло.
Шейри покачала головой. Она тоже не знала, и по изумленному ее лицу я понял, что в уме она проделывает те же вычисления, что и я, и приходит к тем же невероятным выводам.
Перед нами протянулся обширный пляж. Покрыт он был не песком — поверхность пляжа была твердая, глинистая. Омывавшее его море было совершенно спокойным, лазурно-голубым, ни одного буруна не виднелось на волнах. Наверное, моряки дали этому морю какое-нибудь имя, но мы, простые сухопутные жители, называли его просто Безымянным.
Скалы, откуда мы с Шейри вышли, вздымались вверх не на одну сотню футов. Наверное, к берегу, на котором мы стояли, вела какая-нибудь тропинка, но я не представлял, где ее искать, а на саму скалу, кажется, залезть было невозможно. Я-то точно знал, что в ближайшее время на нее не полезу. Даже опытный скалолаз устрашился бы, а я со своей хромой ногой и вовсе не подходил для такого занятия.
К тому же, взобравшись на скалу, куда мы пойдем потом? Я понял, что об этом тоже пора подумать. Во время подземных блужданий я был озабочен только одной мыслью — выбраться. Ну а теперь, когда мы выбрались… куда же нам идти? Мы улизнули от Беликоза, но у меня больше не было таверны, мне некуда было возвращаться. Я не имел ни работы, ни сбережений, ничего, кроме мешка за спиной да нескольких монет в кошельке… которых хватит на какое-то время, если мы останемся в Истерии… однако это вряд ли было возможно. Все, что мне оставалось…
Я повернулся к Шейри.
— Веди меня, — сказал я коротко.
Она смотрела на меня сначала в замешательстве, а потом ее лицо прояснилось.
— А, туда. Ты хочешь…
— Ты говорила про гору, где есть еще такие алмазы. Сотни, ты сказала. — Думаю, жадность моя была видна и понятна. — Ты сказала, что отведешь меня туда, если я помогу тебе. Ну, я тебе помог. Веди.
— Мы только что вылезли из подземелий, — напомнила Шейри, — а ты уже снова хочешь куда-нибудь залезть?
Я задумался.
А Шейри, кажется, потеряла ко мне всякий интерес. Она встала на цыпочки, подставила лицо солнцу, раскинула руки и затанцевала на месте. Я никогда не видел ее такой спокойной, такой радостной. Словно она напрочь забыла о том, что я здесь… или, скорее, приняла решение ненадолго оставить свое суровое ко мне отношение и порадоваться тому, что мы оба целы и более-менее невредимы.
Шейри подошла к самому краю берега; там протянулась узкая песчаная полоса. Она разулась, и ее ноги погрузились в песок. Тогда она вдруг стала снимать с себя одежду. Потому обернулась, увидела, что я стою, где стоял, и раздражение вернулось на ее лицо.
— Может, тебе это и не понравится, но нам нечего друг от друга скрывать, — неохотно признала она. — А мне хочется поскорее смыть воспоминания об этом месте. Поступай, как тебе удобнее. — И не говоря больше ни слова, плетельщица сбросила последнее, что на ней оставалось, и голышом нырнула в воду.
В общем, мне швырнули метафорическую перчатку, и я не мог не последовать примеру моей спутницы. Я разделся и бросился в воду и тут же закричал. Барахтаясь, Шейри повернулась в воде и вопросительно на меня посмотрела. Я же изо всех сил устремился обратно к берегу и, едва выскочив на сушу, тут же набросил плащ, чтобы прикрыть свою дрожащую наготу.
— О боги, у тебя что, ледяная вода в жилах? — завопил я. — Холодно же!
— Сейчас зима, — напомнила Шейри. — Но я погодная плетельщица, и ни холод, ни жара не действуют на меня так сильно, как на тебя.
— А раньше ты не могла об этом сказать?
Она пожала плечами и поплыла на спине, а я, завернувшись в плащ, сел на песок. Мне хотелось бы постирать одежду, но совсем не хотелось надевать потом холодные мокрые вещи на себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135