– Бабка жалостно всхлипнула. Лебедь решила, что пора переходить к делу.
– А смелый-то какой! Раскинул белы крылья – да шагнул с высокой башни прямо в пустоту!
– А что ж ему, бедняжечке, оставалось делать? – разразилась рыданиями вошедшая в образ Бабариха. – Загнали парнишечку в угол, скрутили веревками да в каменну клетку бросили, палачу на растерзание… Супостаты! Изверги!!!
– Э, бабуль, ты чего это разошлась? – нахмурилась Лебедь. Бабариха вздрогнула, глянула на царицу – и вновь повалилась на ковер:
– Не вели казнить, матушка! Пожалей старуху неразумную! Сама не ведаю, что язык дрянной болтает, болезнь это, скляроз называется!
– По-моему, это называется немного иначе, – поморщилась царица, начиная уставать от общения с тещей своего жениха. – Вот что, бабушка. Хватит предисловий. Расскажи мне, как твой внук научился летать да где крылья взял могучие, и никогда этой услуги тебе не забуду. В шелках-бархатах станешь ходить, на золоте кушать, и век свой доживешь в почете и уважении. А ежели утаишь от меня секрет крыльев…
– Понятно, понятно, – закивала Бабариха, не горя желанием услышать, что с ней может статься в случае сокрытия информации. – Токмо, матушка, надо бы мне сосредоточиться да припомнить всё хорошенько – скляроз, понимаешь ли…
– И долго ты намерена припоминать? – подозрительно прищурилась Лебедь.
– Полчаса, государыня, всего полчаса!
– Ну что ж… – Лебедь немного подумала. – Ступай. В башню сажать не буду, полчаса – не срок. Но чтоб по истечении этого времени…
– Конечно, светлая царица! Обязательно! Всенепременнейше!
Бабариха почтительно попятилась, постепенно набирая скорость, и, достигнув выхода из залы, бросилась прочь. Эх, батюшки-матушки, вот и побеседовали!
Сонька спала. Молодой организм, стойко выдерживавший напряжение последних дней, решил наконец взять свое, и девушка пропустила все события этого суматошного утра. Но вот дверь распахнулась, и в горницу ворвалась растрепанная Бабариха.
– Просыпайся! – затрясла она сонную «дочурку» с отнюдь не материнским остервенением.
– Э, бабка, ты чего? – недовольно заворочалась Сонька, пытаясь стряхнуть с себя цепкие руки. – С дубу, что ли, рухнула?
Бабариха вздрогнула и выпучила глаза.
– С какого такого дубу? Никакого дуба знать не знаю! Что это тебе в голову пришло, право слово? – затараторила она, потряхивая бородавкой.
– Ой, не трындычи, и так голова раскалывается, – застонала Сонька. – Сейчас бы кофейку с тонизирующими сливками… Ничего-то у вас тут нет для блага человека, одни петухи кукарекающие да сквозняки по коридорам!
Бабариха хитро прищурилась:
– Никак, деточка, притомилась? Домой хочется? В скатерку волшебную?
Сонька внимательно посмотрела на старуху.
– Хочется, бабуль. Так хочется, что прямо руки чешутся ухватить тебя за шейку морщинистую да потрясти хорошенько!
Бабариха притворно вздохнула:
– Нет, голубонька, насилию я не подчиняюсь. Но ежели желаешь получить назад свою вешицу, подскажу тебе верный способ.
– Отравить Салтана? – скривилась Сонька. – Вот ведь свалился уголовный элемент на мою голову!
– Можно и не травить, – надменно зыркнула на нее Бабариха. – Раскрой мне секрет крыльев, на которых давеча твой сынок улететь пытался, и будем в расчете.
– Какой секрет? Каких крыльев? – удивилась Сонька.
– Еще скажи «какой сынок», – передразнила ее старуха.
– А какой сынок? – тупо переспросила Сонька.
– Ну, хватит придуряться, – рассердилась Бабариха. – Некогда мне с тобой лясы попусту точить, царица всего полчаса времени дала. Говори, где можно достать крылья, забирай свою скатерку и проваливай куда хочешь.
– Погоди, бабуль, давай по порядку. Кажется, я пропустила что-то эпохальное. Честное слово – не понимаю, о чем ты говоришь!
Бабка недоверчиво побрюзжала и наконец поведала о последних событиях.
– Говоришь, подстрелили Гви… сыночка моего прямо в воздухе? Хм… – Сонька помолчала, обдумывая новую диспозицию. – Что ж, неплохо, неплохо… А царица, значит, обещает тебе персональную пенсию. Ладно, бабуль, я всё усекла. Только крылышки-то… в скатерке хранятся!
– То есть как – в скатерке? – поперхнулась Бабариха.
– А где ж еще? Сама пораскинь мозгами. Экипировка волшебная, не в сундук же такие вещи складывать!
– Экипи… как ты сказала-то?
– Не важно. Тащи скатерку, я тебе, так и быть, подсоблю.
Бабариха принялась нервно скоблить бородавку.
– Обманешь. Я тебе скатерку принесу, а ты и тю-тю.
– Ну, бабка, кто не рискует, тот не выигрывает. Придется тебе понадеяться на мою лояльность, другого-то выхода всё равно нет.
– Есть выход. Вот расскажу про тебя государыне всю правду, и посмотрим, как тогда закувыркаешься.
– Правду! – фыркнула Сонька. – Хочешь добровольно покаяться в государственном обмане и отречься от родства с Салтаном? А может, еще и подлог документов припомним, а?
– Ведьма, – прохрипела Бабариха, трясясь от бессильной ярости. Сонька расхохоталась:
– Гони за скатеркой, бабуля, да пошустрей, а то полчаса заканчиваются.
За дверью раздался лязг металла.
– Бабарихе и Ткачихе велено немедля прибыть в тронный зал, – сообщил флегматичный бас стражника.
«Родственницы» переглянулись.
– Неужто опоздала? – выдохнула Бабариха, покрываясь фиолетовыми пятнами.

ГЛАВА 20
Привычные к перемещениям во времени, Олег с Аркадием мужественно перенесли тряску. Материализовавшись в старой лодке недалеко от берега, они обменялись крепкими рукопожатиями и, взявшись за весла, споро погребли к суше. Никто не заметил внезапного появления друзей, лишь белые чайки, кружась над волнами, приветствовали пришельцев резкими криками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90